Фридрих Незнанский. Петербургское делоМарш Турецкого – 95
Часть первая
Глава первая СМЕРТЬ И ДЕМОН
1
Длинный дубовый стол, такой старый, что его и раздвинуть-то удалось лишь со второй попытки, ломился от яств. Салаты «мимоза» и «оливье», селедка под шубой, маринованные огурчики — какое русское сердце не вздрогнет и не затрепещет при одном лишь упоминании об этих традиционных для любого русского застолья (но от этого не менее вкусных и желанных) закусках. Андрей Черкасов — виновник торжества — обожал «оливье» с детства. Даже кулинарные изыски азиатских шеф-поваров, все эти «сашими» и «ласточкины гнезда», которыми его в последние месяцы потчевала подруга Тая, не смогли вытравить из его сердца (а скорее, из желудка) страсть к салату «оливье». Зная слабость Андрея, друзья поставили перед ним целые две салатницы! И к тому моменту, как Семен Кондаков поднялся со своего места и постучал по бокалу вилкой, Андрей успел уже здорово объесться. Семен был здоровенным, рыжеволосым детиной. И голос у него был под стать фигуре и масти— громкий, зычный… — Минуточку внимания! — пробасил Семен. Дождался, пока возгласы и смех в комнате затихнут, оглядел публику веселым хитрым взглядом и продолжил спич: — Господа студенты, мы собрались с вами, чтобы отметить день рождения нашего друга Андрея Черкасова! Что я могу сказать об этом человеке? Много, очень много! — Семен покосился на Андрея, чуть заметно усмехнулся и добавил: — Правда, что-то ничего подходящего случаю на ум не приходит. Но ничего. Достаточно просто посмотреть на Андрюху, и вы поймете, что слова тут просто не нужны! Он молод, умен и чертовски привлекателен. А теперь я вас спрошу: чья в этом заслуга? — Мамы и папы! Окружающей среды! Президента! — со смехом отреагировала публика. — В общем, верно, — согласился Семен. — Но не только. Мама и папа родили Андрея. Это факт, с которым глупо спорить. Так сказать, произвели на свет кусок хорошей глины, из которой еще предстояло вылепить шедевр. А шедевром его сделал кто? — Кто? — вопросила публика. — Мы с вами! Его друзья и товарищи! — Правильно, Семыч! Верно говоришь! Ай да Кондаков! Семен вновь постучал вилкой по бокалу. Когда возгласы улеглись, он продолжил: — Но это еще не все, господа. Даже мы с вами не в состоянии были бы слепить из Андрея Мистера Совершенство, если бы не еще один человек. А именно… — Семен посмотрел на худенькую, черноволосую девушку, сидящую рядом с Андреем, и прищурился. — Тая, поднимись, чтобы все тебя видели! Тая смущенно покачала головой. — Да встань, не бойся! — настаивал Семен. Она посмотрела на Андрея. — Встань, все равно ведь не отвяжется, — усмехнулся Андрей. Тая встала — невысокая, хрупкая, черноволосая, с миндалевидными азиатскими глазами. — Вот она! — сделал широкий жест рукой Кондаков. — Боевая подруга именинника — Тая! Раздались аплодисменты. Тая смешливо наморщила носик и весело поклонилась присутствующим. Семен вновь постучал вилкой по бокалу. — Тая, скажи честно, тяжело ли тебе было работать с этим куском глины? — Нелегко, — весело призналась Тая. — Но трудности меня никогда не пугали. Гости засмеялись, а Кондаков качнул на весу бокалом и громогласно изрек: — Итак, господа студенты… алкоголики и тунеядцы, выпьем за Таю! За девушку, в руках которой простой кусок глины по имени Андрей Черкасов превратился в прекрасное творение рук человеческих! — Ура! — крикнул кто-то. |
