Фридрих Незнанский. Факир против мафии
Глава первая Дурной пример
Игорь Федорович Столяров, пожилой оперативник угро, достал из кармана пиджака сигареты и не спеша закурил. Зрелище, которое он увидел полтора часа назад, всколыхнуло в его душе немало неприятных эмоций. Не то чтобы он отличался повышенной чувствительностью, нет, просто с годами начинаешь на многие вещи смотреть иначе, и то, что неприятно поразило тебя в двадцать лет, а потом стало обыденностью в тридцать, к пятидесяти снова обретает свой противоестественный и шокирующий для нормального человека вид. С тех пор как Столяров увидел эти трупы, прошло уже полтора часа, однако на душе у бывалого опера все еще было погано. Елена Сергеевна Канунникова лежала у себя в квартире с простреленной головой. Лежала она на полу, широко раскинув руки, словно перед смертью попыталась обнять весь мир. Мир, который так несправедливо с ней обошелся. Лицо Елены Сергеевны — при жизни нервное и подвижное — стало безмятежным и спокойным, словно она наконец-то добилась того, за что воевала все эти годы в Государственной Думе. В метре от Канунниковой сидел на полу ее муж и верный сподвижник Арсений Каматозов. В отличие от Елены Сергеевны лицо бывшего боевого офицера было удивленным и недовольным. Широко раскрытые глаза Каматозова разглядывали неровное алое пятно, расползшееся по его рубашке, аккурат на уровне сердца. Седые волосы старого солдата были слегка растрепаны, на щеках проступила густая поросль. В минувшую ночь у него явно не было времени побриться. В правой руке Каматозова был зажат черный, маслянистый пистолет, из которого, похоже, он так и не успел выстрелить. Да уж, ночь для политиков была хлопотная… Мимо пробежала стайка детишек в разноцветных теплых куртках. Столяров проводил их взглядом, потом глубоко затянулся сигаретой и выпустил изо рта лохматое облако дыма. Посмотрел, как это облако медленно расплывается в воздухе, и мрачно усмехнулся. Он вспомнил, как еще несколько часов назад Канунникова и Каматозов с жаром рассказывали журналистам о перспективах своей работы в новой Думе. Они абсолютно не сомневались, что их партия — «Экологическая партия России» — преодолеет пятипроцентный рубеж и пройдет в парламент. «Мы будем придерживаться тех же принципов, что и раньше, — говорила в телекамеру Елена Сергеевна твердым, хрипловатым от бессонницы и волнения голосом. — Никто и ничто не помешает нам свернуть с избранного пути. Я уверена, что наши избиратели проголосуют так, как нужно. Завтрашний день покажет, насколько я была права». — Вот и показал, — пробормотал Столяров, стряхивая с сигареты пепел. Дверца машины открылась, и в салон забрался молодой следователь Мосгорпрокуратуры Андрей Горшков. Это был невысокий, худощавый парень с редкими, рыжеватыми волосами и безликим, конопатым лицом. — Ну как? — спросил его Столяров. — Уже есть какие-нибудь версии? Горшков покачал головой: — Нет. И быть не может. Делать выводы на основе одного только осмотра места происшествия глупо. — Когда как, — пожал плечами Столяров. — Иногда и одного взгляда достаточно. — Оперативник щелчком пальца вышвырнул окурок в открытое окно, вздохнул и сказал: — Кровавое это дело — политика, вот что я вам скажу. И чего только бабам не хватает? Чего они в политику лезут? — Наверное, хотят самореализоваться, — предположил Горшков. — Ну и пусть бы самореализовывались на кухне, возле плиты. Горшков улыбнулся: — Несовременно мыслите, Игорь Федорович. — Несовременно, говорите? Кхе-х. Канунникова вот мыслила современно, и где она теперь? Поскольку следователь ничего не ответил, Столяров предположил: — Похоже, действовали профессионалы, а? Никаких ведь следов не оставили, сволочи. |
