Фридрих Незнанский. Плутоний для «Иисуса»Марш Турецкого – 9
И из дыма вышла саранча на землю, и дана была ей власть, которую имеют земные скорпионы. Апокалипсис, 9:3 — 6
ТЕРРОР ОТ ИМЕНИ ХРИСТА?
Кощунственный террористический акт был совершен вчера вечером в крупнейшем супермаркете «Нихон-эноки» в столице Японии. В то время когда в залах магазина было особенно много покупателей, неизвестные преступники, перекрыв выходы, заполнили магазин клубами едкого дыма и отравляющим газом. По предварительным данным — фосгеном. Пока несчастные люди в панике пытались выбраться из адской ловушки, через громкоговорители звучала проповедь, передаваемая от имени Като Тацуо, предводителя секты «Путь истины», провозгласившего себя вторым Христом. В своей проповеди этот человек, или человек, назвавшийся его именем, призвал присутствующих к очистительной, все окупающей смерти, так как мир все равно движется к неотвратимому Армагеддону. Разбив витрины, покупатели и работники супермаркета спасались бегством. Когда прибыла полиция и подразделения службы безопасности, в «Нихон-эноки» не было никого, кроме потерпевших. По предварительным данным, десять человек умерло, около трехсот обратилось за медицинской помощью. ИТАР-ТАСС, 20 марта 1995 года
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Сумей поймать за хвост бесенка, и он покажет тебе, где прячется дьявол. Китайская пословица Глава первая «САША, НАЙДИ МНЕ СЫНА!»
Старший следователь по особо важным делам при генеральном прокуроре Российской Федерации Александр Борисович Турецкий плохо вписывался в коллектив главной организации законности страны. Такой же белой вороной был и заместитель генерального прокурора по следствию — Константин Дмитриевич Меркулов. Но он все же постарше Турецкого, долго варился в этой следственной кухне, по нему не сразу поймешь, что он скорее белая ворона, чем черная. А вот «важняк» Турецкий не умел или не хотел скрывать своего отношения к тому, что его коллеги между собой называли «комплексным и безотходным использованием служебного положения», а попросту к взяточничеству и злоупотреблению служебным положением. Об этом знали все: и сослуживцы, и начальство, и преступники. Поэтому Александра Борисовича никто никогда ни о чем не просил, не подсылал доброхотов, способных расплатиться за спасение от наказания и тюрьмы хорошим подношением даже по западным стандартам. Начальство подсовывало Александру Борисовичу тяжелые, порой глухие (нераскрываемые) следственные дела и потирало руки в ожидании того, что гонористый Турецкий сядет наконец в глубокую лужу и распространяемая годами легенда о суперследователе лопнет в одночасье. До сих пор у него многое получалось, впрочем, и эти разжиревшие на взятках государственные советники больной и слепой расейской юстиции считали положительным фактором: надо же кому-то, в конце концов, и преступления раскрывать! Турецкий мыслей на расстоянии не читал, не догадывался о том, что думают о нем коллеги и руководство. К счастью, в Генпрокуратуру из Московской он пришел, уже зная себе цену, тем более эту цену знали и другие. Поэтому дружеских и полезных контактов Александр Борисович не искал, в редкие часы, когда бывал в своем кабинете, предпочитал одиночество или контакты с экспертами и оперативниками. Правда, в последние дни, пока болел Меркулов, старый друг и учитель, переносить относительное затворничество, хоть и добровольное, было трудновато. Именно по вышеизложенным причинам Турецкий почти обрадовался, когда зазвонил городской телефон и смутно знакомый густой баритон произнес: — Добрый день. |
