Губанов ухмыльнулся своей фирменной ухмылкой, которая неизменно заставляла даже людей, хорошо его знавших, теряться в догадках: дурак он или только притворяется? – сел ровнее и вынул из нагрудного кармана своей светлой спортивной рубашки пачку “парламента”.

– Вы позволите? – вежливо осведомился он и, дождавшись разрешающего кивка, преспокойно задымил, деликатно пуская дым в сторону.

Некоторое время Бородич ждал, не скажет ли зять что-нибудь в свое оправдание, но тот продолжал пыхтеть своей заграничной соской, разглядывая его наглыми чекистскими глазами. “Черт, – подумал Иван Алексеевич, – как же это? Как это вышло, что в области у меня пусть относительный, но все-таки порядок, а в собственном доме творится черт знает что? Надо, надо было жениться на Нинке Ковровой. Сейчас бы этот умник стоял передо мной навытяжку и просил прощения…"

– Я вижу, тебе нечего сказать, – проворчал он наконец с подчеркнутым неодобрением.

– С чего вы взяли? – легко ответил Губанов и снова ухмыльнулся. – Я просто не хотел вас перебивать. – Он вдруг сделался серьезным, почти хмурым. – Видите ли, Иван Алексеевич, будь я только начальником вашей охраны, все было бы очень просто. Но я еще и муж вашей дочери, а эта должность, скажу я вам, требует, э.., некоторой гибкости. Думаете, мне не надоели эти пьяные рожи? Вторые сутки хожу вокруг них, как пастушья овчарка, и изображаю при этом бурное веселье.

– Вот и разогнал бы, – сказал губернатор. – Как начальник охраны. А жену приструнил бы. Я в ваши семейные дела лезть не намерен, но жену, знаешь ли, надо держать в руках…

– Ее довольно сложно держать в руках, и вам это отлично известно, – сказал Губанов. – Я не жалуюсь, а просто ввожу вас в курс дела. Если хотите знать мое мнение, то с ней нужно что-то делать. Она спивается на глазах и становится неуправляемой.

Бородич снес очередной удар не моргнув глазом. В конце концов он позвал Губанова к себе именно для этого разговора, и то, что зять затеял его сам, было даже лучше. Личное отношение губернатора к майору Губанову в данном случае роли не играло или почти не играло: майор являлся членом губернаторской семьи, а дело здесь было именно семейное.

– Ну, хорошо, – медленно сказал он. – Раз уж ты сам об этом заговорил… Тебе известна эта история с банком?

Губанов кивнул:

– Мне звонила Нина Константиновна и ввела меня в курс дела. Я помогаю ей уладить некоторые аспекты этого происшествия.

– Вот как? Интересно, почему я ничего об этом не знаю? Что это за странная возня у меня за спиной?

– Почему же именно возня? Нина Константиновна – ваше доверенное лицо, я – ваш начальник охраны… По-моему, нам сам бог велел оберегать вас от лишних волнений.

– И именно поэтому у меня под окнами вторые сутки куролесит пьяная толпа, – саркастически вставил Иван Алексеевич.

Губанов кивнул с самым серьезным видом.

– Именно поэтому, – подтвердил он. – Кое-кто из этой толпы имеет самое непосредственное отношение к банку. За минувшие сутки я успел отснять массу интереснейших видеоматериалов, которые сделают этих людей гораздо более сговорчивыми. Компрене ву?

– Однако, – удивленно сказал Бородич. – Это ты сам придумал или Коврова посоветовала? Впрочем, не отвечай, не надо. Не хочу я ничего про это знать… Но вообще-то вы молодцы.