|
Мы удивились такому отзыву великого князя камергеру и сказали его высочеству, что вероятно то известие справедливо, которое прислано с поля сражения от главнокомандующего ко двору, находящемуся в таком тесном союзе с его двором. „Очень резко, отвечал великий князь; я давно знаю что австрийцы любят хвалиться и лгать, и всегда предупреждают известиями своего рода известия их противников. Потерпите только до завтра, тогда я узнаю в точности, как было дело“. На том и осталось, и об этом более не говорили. На другой день, утром, в 9 часов, его высочество прислали за мною скорохода (гонца). Лишь только вышел я в комнату, как великий князь встретил меня словами: „Что я говорил вчера за ужином? Не прав ли я был, сказав, что не прежде поверю известию о победе австрийцев над прусским королем при Торгау пока не получу другого с прусской стороны. Я получил его сегодня утром раненько, и оно говорило совсем другое, именно, что хотя вечером в день сражения прусская армия была в дурном положении и победа была почти на австрийской стороне, но новое нападение генерала Цитена с его храбрыми гусарами и прусскою артиллериею, дало делу такой внезапный оборот, что король не только одержал совершенную победу над австрийской армиею, но на преследовании потоптал их бесчисленное множество в Эльбе, а фельдмаршал Даун, видя свое совершенное поражение, в большом беспорядке отступил со всею поспешностию к Дрездену, оставив весь багаж победителям“».
В этой пространной цитате наибольшей интерес представляют не скрываемые упреки в распространении австрийским командованием ложных сведений о происшедшем сражении при Торгау, а тот бесспорный факт, что наследник Российского престола поддерживал связь с командованием армии противника, и не без основания можно предположить, что за получаемую информацию он расплачивался такой же информацией о состоянии русской армии и ее положении на театре военных действий. Кроме изложенного выше эпизода, историки располагают двумя прямыми признаниями императора самому королю в том, что он издавна оказывал ему рискованные услуги: «Вы так добры, что вспоминаются мои прежние оказанные вам услуги», — писал император в письме королю от 15 мая 1762 года. «Вы хорошо знаете, — извещал Петр III Фридриха II в письме от 30 марта 1762 г., — что в течение стольких лет я вам был бескорыстно предан, рискуя всем, за ревностное служение вам в своей стране с наивозможно большим усердием и любовью». Екатерина Дашкова в «Записках» описала эпизод, подтверждающий снабжение Петром прусского короля сведениями, представляющими государственную тайну: «Однажды, когда я была у государя, он, к величайшему удивлению всех присутствовавших, по поводу разговора о прусском короле начал рассказывать Волкову (в предыдущее царствование он был первым и единственным секретарем Конференции), как они много раз смеялись над секретными решениями и предписаниями, посылаемыми конференциями в армии; эти бумаги не имели последствия, так как они предварительно сообщали о них королю. Волков бледнел и краснел, а Петр III, не замечая этого, продолжал хвастаться услугами, оказанными им прусскому королю на основании сообщенных ему Волковым решений и намерений совета». А. Т. Болотов тоже отмечал, что наследник престола «имел тогда тайное сношение и переписку, производимую через нашего генерала Корфа и любовницу его графиню Кейзерлиншу, и что от самого того происходили и в войне нашей худшие успехи, о том нам всем не по слухам довольно известно». К сожалению, в точности неизвестно, в чем конкретно выражалось это «ревностное служение», но не подлежит сомнению, что наследник российского престола выполнял при российском дворе роль Троянского коня и действовал в угоду королю. Только после кончины императрицы исчезла опасность для Петра Федоровича раскрытия его преступных связей с королем, с которым Россия находилась в состоянии войн, заслужить осуждение тетки, и без того подготовленной к тому, чтобы лишить его наследства. |
