В ответном письме на грамоту Петра III Фридрих II рассыпался в любезностях, радовался тому, что нашел в императоре «такого друга, к которому я с своей стороны имею неотменнно самое истинное и особенное высокопочетание и преданность».

Гудович прибыл в Бреславль до 12 февраля, к этому времени королю стала известна последняя акция императора, совершенная ему в угоду: корпусу Чернышева было велено отделиться от австрийцев. По этому поводу король в письме к Петру III, которое должен был доставить Гудович, написал такую фразу: «Надобно быть совершенно бесчувственным, чтоб не сохранить вечной признательности к вашему величеству».

28 декабря 1761 г. император велел прекратить закупку лошадей для армии — распоряжение, свидетельствующее об отказе от продолжения войны. На четвертый день царствования, 29 декабря, последовало распоряжение об освобождение прусских солдат и офицеров и предложение им вступить на русскую службу, а тем, кои порешат отправиться на родину, снабдить провиантом и прогонными деньгами.

Обстоятельства появления этого указа описал Гердт. Думается, им нарочито была разыграна публичная сцена, связанная с получением им письма Фридриха II, в котором он лестно отзывался об императоре и извещал о своем распоряжении «тот час же, без всякого выкупа освободить всех военнопленных из русских, которые находятся в моих владениях». Письмо было вручено Гердту, когда тот сидел вместе с многочисленной компанией за обеденным столом. «Я хотел было спрятать его в карман, — повествует Гердт, — чтобы прочесть после обеда, но государь, догадавшись, что это письмо от короля, настоял, чтоб я тут же прочел его. „Вы имеете такой веселый вид, — сказал он, — что без сомнения это письмо вас очень порадовало. О чем же там речь?“ Я немедленно подал ему письмо и просил его самого прочесть, чтобы убедиться, прав ли он в своей догадке. Государь взял и с обычной своей живостью и благоговением к королю прочел письмо с лестными отзывами о своей персоне. Освобождение Гердта и Вернера из плена, писал король, „утверждает во мне то выгодное понятие, которое я всегда имел об образе мысли этого государя и послужит вечным памятником его правосудия и величия души“».

Если верить Гердту, то он вручил Петру III письмо короля, предварительно не прочитав его, что крайне сомнительно. Гердт рассчитывал, что император в ответ на освобождение русских военнопленных освободит пленных шведов, и не ошибся.

15 февраля 1762 г. император отправил письмо королю, содержавшее не только информацию об освобождении военнопленных пруссаков, но и далеко идущие планы дальнейшего сближения между двумя государствами. «Не умедлил я немало потребные указы отправить, дабы пленные вашего величества, в моей державе находящиеся, немедленно освобождены и возвращением были… мне донесено, что ваше величество, освобождая моих пленных, ревнуете с вашей стороны тот узел утвердить, который уже с давнего времени нас соединил и который вскоре наши народы соединить имеет».

Надобно признать, что обмен военнопленными был всего лишь акцией частного значения. Крутой поворот во внешней политике России формулировала Декларация 12 февраля 1762 г., которую намеревался осуществлять Петр III. Значение этого документа столь велико, что есть резон привлечь его текст в пространной выдержке: «Его императорское величество, благополучно вступив на престол и почитая за первый свой долг распространять и умножать благополучие своих подданных, изволит видеть с отменным сожалением, что пламя нынешней войны, продолжающейся уже шесть лет, к общей невыгоде всех держав, принимающих в ней участие, не только не прекращается, но все сильнее разгорается. К вящему бедствию всех народов, и что род человеческий подвергался тем сильнейшим бедствиям, что судьба войны, исполненная до сего времени колебаний, не менее им подвергаться может и в будущем; а потому его величество, сострадал по своему человеколюбию пролитию стольких невинных кровей и желая остановить толикое зло, счел за нужное декларировать дворам, в союзе с Россией находящимся, что поставляло превыше всех соображений первейший закон, коим Всевышний повелевает монархам пещися о соблюдении народов, кои им поручены, намеревается доставить мир своему государству, для коего он так нужен и в то же время так драгоценен, и содействовать всеми от него зависящем к постановлению такого же мира во всей Европе.