Глава III

Петр или Софья?

Петр с матерью, изгнанные из Кремля регентшей, обосновались в скромном домике в селе Преображенском, недалеко от Москвы. «Это жилище, – напишет чуть позже Бергхольц, – напоминало дом норвежских пасторов. Я не дал бы и ста монет, чтобы быть в него приглашенным». Из окон ветхого домика, стоящего на высоком холме, открывались поля с ячменем и овсом, луга с высокими травами, густые перелески, купола церквей, чернеющие избы и блестящий изгиб Москвы-реки. Дворец с его интригами был далеко отсюда. Жили изгнанники очень просто, царевна Софья была скупа, и денег, которые она им посылала, едва хватало, чтобы как-то сводить концы с концами. Безропотная Наталья Кирилловна обращалась иногда за помощью, тайком, к архимандриту из Троице-Сергиевой лавры. Немногие придворные, окружавшие молодую женщину, все ходили со скорбными лицами. В темных комнатах с низкими потолками бесконечно пережевывались сплетни о регентше и ее плохих советчиках, сожалели о злом роке, молили Господа восстановить справедливость к Его истинным слугам. В самой гуще этой атмосферы сожалений, нытья и набожности Петр задыхался. Он искал развлечений в играх и учении.

Его обучение на самом деле не было систематическим. В юном возрасте его воспитателем был шотландец Менезиус, затем обучать царя грамоте поручили дьяку Никите Зотову. Узнав о своем назначении, Никита Зотов разразился рыданиями и объявил, что не достоин обучать «такое сокровище». Пьяница и лентяй от природы, он стал пить еще больше, чтобы набраться храбрости для воспитания столь высокопоставленного ученика. Кое-как Зотов научил Петра читать Библию, писать, не задумываясь об орфографии, и петь псалмы. По сохранившимся тетрадям Петра видно, что он выводил буквы нелегко, слова писал слитно, как слышал, не соблюдая правил, но, видно, делал это охотно. Чтобы дать ученику отдохнуть от трудов, Никита Зотов наполнял до краев стакан водки, рассказывал ему о войнах, которые вел отец царя, о победах, восхищаясь мужеством русской армии. Эти рассказы волновали мальчика не меньше, чем рассказчика водка. Он мечтал когда-нибудь тоже прославиться в боях. Среди его первых игрушек, сохранившихся в Оружейной палате, – знамена, барабаны, ножи, топорики и маленькие пушечки. Вместе со сверстниками, боярскими сыновьями и слугами, он играл в войну: палил из пушки деревянными ядрами по стенам монастыря и брал штурмом маленькую крепость, которую построил с товарищами на островке реки Яузы.

В 1687 году князь Яков Долгорукий, возвращаясь с дипломатической миссией из Парижа, привез Петру по его просьбе астролябию – инструмент, «с помощью которого можно было измерять расстояния, не сходя с места». Восхищенный астролябией ребенок был страшно разочарован, что не умеет пользоваться инструментом. Все закончилось тем, что ему нашли молодого голландца по имени Тиммерман, который умел обращаться с этим предметом. Наталья Кирилловна наняла голландца, чтобы он вместе с Никитой Зотовым обучал мальчика наукам. Это новый учитель учил Петра, впрочем тоже бессистемно, элементарным математическим понятиям, геометрии, артиллерийской науке и строительству укреплений. Безусловно, знания, которые приобрел Петр, были разрозненными и неглубокими. Но его жажду знаний утолить было невозможно. Его тянуло знать все во всех областях. Позднее он освоит на практике четырнадцать специальностей. А пока его желание обладать астролябией было одним из проявлений его неугомонного характера. Найдя в сарае все с тем же Тиммерманом английский полусгнивший ботик, принадлежавший его дяде Никите Романову, Петр решает восстановить его под руководством голландского плотника Карстен-Брандта.