|
Видели, как кто-то выскочил - белый, длинный, протянул, будто слепой, перед собой руки... "Батюшки, царь!" - со страха иные попадали. Петр кинулся сквозь людей, вырвал узду и плеть из рук караульного офицера, вскочил в седло, не попадая ступнями в стремена, и, нахлестывая, поскакал, - скрылся за деревьями. Алексашка был спокойнее: успел надеть кафтан и сапоги, крикнул Алешке: "Захвати царскую одежу, догоняй", - и поскакал на другой караульной лошади за Петром. Нагнал его, мчавшегося без стремян и повода, только в Сокольничьей роще. - Стой, стой, мин херц! В роще сквозь высокие вершины блистали осенней ясностью звезды. Слышались шорохи. Петр озирался, вздрагивая, бил лошадь пятками, чтобы опять скакать. Алексашка хватал его лошадь, повторял сердитым шепотом: - Да погоди ты, куда ты без штанов, мин херц!.. В папоротнике шумно зафырчало, - путаясь крыльями, вылетел тетерев, тенью пронесся перед звездами. Петр только взялся за голую грудь, где сердце. Алексей Бровкин и Бухвостов верхами привезли одежду. Втроем, торопливо, кое-как одели царя. Подскакало еще человек двадцать стольников и офицеров. Осторожно выбрались из рощи. В стороне Москвы мерцало слабое зарево и будто слышался набат. Петр проговорил сквозь зубы: - В Троицу... Помчались проселками, пустынными полями на троицкую дорогу. Петр скакал, бросив поводья, - треухая шляпа надвинута на глаза. Время от времени _ он ожесточенно хлестал плетью по конской шее. Впереди него и сзади - двадцать три человека. Размашисто били копыта по сухой дороге. Холмы, увалы, осиновые, березовые перелески. Позеленело небо на востоке. Похрапывали лошади, свистел ветер в ушах. В одном месте какая-то тень шарахнулась прочь, зверь ли - не разобрали, - или мужик, приехавший в ночное, кинулся в траву без памяти от страха. Нужно было поспеть в Троицу вперед Софьи. Занималась заря, желтая и пустынная. Упало несколько лошадей. В ближайшем яме [ям - постоялый двор; отсюда - ямщик] переседлали, не передохнув, поскакали дальше. Когда вдали выросли острые кровли крепостных башен и разгоревшаяся заря заиграла на куполах, Петр остановил лошадь, обернулся, оскалился... Шагом въехал в монастырские ворота. Царя сняли с седла, внесли, полуживого от стыда и утомления, в келью архимандрита... 17 Случилось то, чего не ждали ни в Москве, ни в Преображенском: Софья не смогла собрать стрельцов, набат на Спасской башне так и не ударили, Москва равнодушно спала в ту ночь. Преображенское было покинуто... Все - Наталья Кирилловна с беременной невесткой, ближние бояре, стольники, домочадцы и челядь и оба потешные полка с пушками, мортирами и боевыми снарядами ушли к Троице. Когда на другой день Софья стояла обедню в домовой церкви, - сквозь бояр протолкнулся Шакловитый. Был он страшен лицом. |
