|
.. Глядите, вот царь Петр Алексеевич, на руках у царицы... Здоров и весел. Вот царевич Иван, - приподнял равнодушного мальчика и показал толпе. - Оба живы божьей милостью... (В толпе стали переглядываться, заговорили: "Они самые, обману нет...") Стрельцы! Идите спокойно по домам... Если что надо, - есть какие просьбы и жалобы, - присылайте челобитчиков... С крыльца в толпу сошли Хованский и Василий Васильевич. Кладя руки на плечи стрельцам и простым людям, уговаривали разойтись, но говорили будто с усмешкой. Из присмиревшей толпы раздались злые голоса: - Ну что ж, что они живы... - Сами видим, что живы... - Все равно не уйдем из Кремля... - Нашли дураков... Знаем ваши сладкие слова... - А потом ноздри рвать у приказной избы... - Выдайте нам Матвеевых и Нарышкиных... - Ивана Кирилловича Нарышкина... Он царский венец примерял... - Кровопийцы, бояре... Языкова нам выдайте... Долгорукова... Все злее кричали голоса, перечисляя ненавистные имена бояр. Наталья Кирилловна опять побелела, обхватила сына. Петр вертел круглой головой, - чей-то голос крикнул со смехом: "Гляди-ка, - чистый кот". С крыльца сбежал, весь в алом бархате, в соболях, в звенящем оружии, князь Михаила Долгорукий, сын стрелецкого начальника, холеный и надменный, закричал на стрельцов, размахивая нагайкой: - Рады, сучьи дети, что отец мой больной лежит. Сарынь! Прочь отсюда, псы, холопы... Попятились было стрельцы перед свистящей нагайкой... Но не те времена, - не так надо было разговаривать... Задышали, засопели, потянулись к нему: - А с колокольни ты не летал?.. Ты кто нам, щенок?.. Бей его, ребята!.. Взяли его за перевязь, сорвали, в клочья разлетелся бархатный кафтан. Михаила Долгорукий выхватил саблю и, пятясь, отмахиваясь, взошел на крыльцо. Стрельцы, уставя копья, кинулись за ним. Схватили. Царица дико завизжала. Растопыренное тело Долгорукого полетело и скрылось в топчущей, рвущей его толпе. Матвеев и царица подались к двери. Но было уже поздно: из сеней Грановитой палаты выскочили Овсей Ржов с товарищами. - Бей Матвеева, - закричали они. - Любо, любо, - заревела толпа. Овсей Ржов насел сзади на Матвеева. Царица взмахнула рукавами, прильнула к Артамону Сергеевичу. Царевич Иван, отпихнутый, упал и заплакал. Круглое лицо Петра исказилось, перекосилось, он вцепился обеими руками в пегую бороду Матвеева... - Оттаскивай, не бойся, рви его, - кричали стрельцы, подняв копья, - кидай нам! Оттащили царицу, отшвырнули Петра, как котенка. Огромное тело Матвеева с разинутым ртом высоко вдруг поднялось, растопыря ноги, и перевалилось на уставленные копья. Стрельцы, народ, мальчишки (Алексашка с Алешкой) ворвались во дворец, разбежались по сотням комнат. Царица с обоими царевичами все еще была на крыльце, без памяти. К тем, кто остался на площади, опять подошли Хованский и Голицын, и в толпе закричали: - Хотим Ивана царем... Обоих... Хотим Софью... Любо, любо... Софью хотим на царство. |
