|
Все ждали чего-то, затаились. В Преображенском, с приездом Петра, не переставая стреляли пушки. На дорогах стояли за рогатками бритые солдаты с бабьими волосами, в шляпах, в зеленых кафтанцах. Несколько раз бродящий народ, раскричавшись на базаре, собирался идти в Преображенское громить амбары, но, не доходя Яузы, повсюду натыкались на солдат, и те грозили стрелять. Всем надоело - скорее бы кто-нибудь кого-нибудь сожрал: Софья ли Петра, Петр ли Софью... Лишь бы что-нибудь утвердилось... 14 Через рогатки по Мясницкой пробирался верхом Василий Волков. На каждом шагу останавливали, он отвечал: "Стольник царя Петра, с царским указом..." На Лубянской площади свет костров озарял приземистую башню, облупленные зубчатые стены, уходящие в темноту к Неглинной. Чернее казалось небо в августовских звездах, гуще древесные заросли за тынами и заборами кругом площади. Поблескивали кресты низеньких церковок. Множество торговых палаток были безлюдны за поздним временем. Направо, у длинной избы Стремянного полка, сидели люди с секирами. Волкову было приказано (посылался за пустым делом в Кремль) осмотреть, что делается в городе. Приказал Борис Алексеевич Голицын, - он дневал и ночевал теперь в Преображенском. Сонное житье там кончилось. Петр прискакал с Переяславского озера, как подмененный. О прежних забавах и не заикнуться. На Казанскую, вернувшись домой, он так бесновался, - едва отпоили с уголька... Ближними теперь к нему были Лев Кириллович и Борис Голицын. Постоянно, запершись с ним, шептались, - и Петр их слушал. Потешным войскам прибавили кормовых, выдали новые кушаки и рукавицы, - деньги на это заняли на Кукуе. Без десятка вооруженных стольников Петр не выходил ни на двор, ни в поле. И все будто озирался через плечо, будто не доверял, в каждого вонзался взором. Сегодня, когда Волков садился на коня, Петр крикнул в окошко: - Софья будет спрашивать про меня, - молчи... На дыбу поднимут, молчи... Оглянув пустынную площадь, Волков тронул рысцой... "Стой, стой!" - страшно закричали из темноты. Наперерез бежал рослый стрелец, таща со спины самопал. "Куда ты, тудыть..." - схватил лошадь под уздцы... - Но, но постерегись, я царский стольник... Стрелец свистнул в палец. Подбежали еще пятеро... "Кто таков?.." - "Стольник?.." - "Его нам и надо..." "Сам залетел..." Окружили, повели к избе. Там при свете костра Волков признал в рослом стрельце Овсея Ржова. Поджался, - дело плохо. Овсей, - не выпуская узды: - Эй, кто резвый, сбегайте, поищите Никиту Гладкого... Двое нехотя пошли. Стрельцы поднимались от костра, с завалины съезжей избы, откидывая рогожки, вылезали из телег. Собралось их около полусотни. Стояли не шумно, будто это дело их не касалось. Волков осмелел: - Нехорошо поступаете, стрельцы... По две головы, что ли, у вас?.. Я везу царский указ - хватаете: это воровство, измена. |
