— У вас вообще есть хоть какие-нибудь догадки? Меня между прочим тоже чуть не убили, и я, как никто другой кровно в этом заинтересован.

— Я не могу ответить на этот вопрос. Все данные засекречены.

— Так я и думал, — я устало откинулся на спинку неудобного стула и смотрел в стену напротив себя. Все что я знал, я уже им рассказал, не выдумывая и не искажая фактов, даже в подробностях рассказал, как я кельпи объезжал. — И долго мы тут будем сидеть? — Я смотрел на дознавателя не мигая, он смог выдержать взгляд, но сразу же после этого, отключил лампу, включив обычный свет под потолком и активировал портал, указывая мне, что, мол, я свободен, могу валить обратно в школу.

Портал открылся в кабинете директора, мимо которого я прошел к выходу, даже не удостоив его своим взглядом. Нужно хотя бы предупреждать заранее о таких вещах. Я же как обычно в последнее время, снова остался без завтрака.

После такого своеобразного допроса, манера которого была для меня в диковинку, в голове крутилось довольно много вопросов, например, главным из них был тот, на который мне так никто и не ответил: почему со мной поговорили только спустя несколько дней после происшествия, если я, позвольте, главный свидетель, потому что единственный.

Прошло несколько дней после моего путешествия за ингредиентами, во время которых я старательно учился, не привлекал внимания наставников, делал все, что они попросят, и пытался выяснить можно ли держать в школе животных. Устав ничего про это не говорил, а напрямую спрашивать я пока не решился, чтобы не навлекать лишние вопросы, ответы на которые я не знал и сам.

Спустившись вниз я быстро зашагал в сторону домика большой мамочки. Это название, сказанное Петром прижилось, и теперь здания, где проходило домоводство называли именно так.

В кабинете еще никого не было, до начала занятия оставалось около десяти минут, а это не то место, куда все стремятся прийти пораньше. Изида Петровна сидела во главе своего стола и что-то писала в огромной тетради, лежащей перед ней.

Она подняла на меня взгляд и отложив ручку, пригласив сесть напротив нее, доставая при этом из кармана своей кофты пакетик и высыпая содержимое на стол между нами.

— Ну что я могу сказать, эта непонятная шерсть, которую можно было и почистить, прежде, чем вываливать передо мной вместе с листьями, землей, мхом и парой червей, действительно шерсть магической пантеры, которая считается вымершей уже много лет. Хотя, кто-то считает ее не совсем умершей, а существующей между пространствами, и, похоже, что эта теория имеет место быть, — Изида Петровна придвинула мне уже очищенные от всего ею перечисленного шерстинки.

Я, вздохнув, аккуратно собрал их с специально для этого принесенную банку и закрыл крышку. Если честно, я понятия не имею, как именно собирал эти волоски: получается, что просто хватал их вместе с землей и всем тем, что на этой земле в тот момент находилось, включая червей. Просто не помню. Почему-то после возвращения, я сразу направился к своей наставнице по домоводству, решив воспаленным мозгом, что именно она может помочь мне разобраться с тем, что я насобирал в лесу. Почему именно к ней, а не к тому же Долгову, на этот вопрос я ответить не смог даже сам себе.

— Спасибо, Изида Петровна, — ровно ответил я, и направился к своему месту в классе, потому что специально пришел пораньше, чтобы забрать шерсть. Сейчас же начнется обязательный урок, на котором мои однокашники будут продолжать делать нечто непотребное с дровами, а чем буду заниматься, понятия не имею, потому что уже давно все закончил и даже пополнил запас, потому что сжег предыдущую вязанку в печи, изучая ее работу. Я умею как-то готовить, но только в походных условиях, на костре, печи и для меня были в новинку, но я быстро разобрался, чего там разбираться, ежели они, как и все голландские были, которые дед привез из своих странствий и заменил ими все те, что дворцы обогревали.