Зато уже сейчас такой подход начал давать свои плоды: тело начало приобретать контуры, которые больше меня устраивали, а на пробежке, к которой я пристрастился еще в то время, когда Петр сидел у меня в башке, я уже не помирал, а получал именно заряд бодрости на все утро.
— Ну что? — спросил я, когда они поравнялись со мной.
— Принято решение, и вот, цените старину Каца, оформить договор со школой на мои услуги, как наставника молодого истинного оборотня в частном порядке. Твой дед, Романов, согласился оплатить этот контракт, когда узнал все интригующие подробности, — призрак поднял вверх указательный палец. — И, если бы вы оба вместе знали, сколько оставшихся нервных клеток стоило Кацу отбить этого молодого и перспективного оборотня у загребущих хомяков из лаборатории Императорского исследовательского центра, то начали бы наконец его ценить как не в себя.
— Мы вас очень ценим, Соломон Израилевич, вы даже не представляете насколько, — я ухмыльнулся, а Петр только глаза закатил. Наконец-то он нашел достойного соперника в своем словоблудии, которого явно не мог переговорить.
— Да, это сложно представить, — Кац поморщился. — Жить он будет с тобой и Карамзиным, раз уж твой помощник на время уехал, сообщив, что пока в его услугах не нуждаются. Ты что же умудрился все, что надо добыть? Или приложил много усилий и успокоился?
— Ну, Соломон Израилевич, если я вам все сейчас расскажу, то будет не интересно за первым туром следить.
— Романов… — я сделал невинное лицо и похлопал глазами. Кац только рукой махнул. — Иди уже куда шел, а мы пойдем туда, куда и направлялись, а именно в парк, чтобы начать постигать искусство обращения.
При слове «парк» я содрогнулся, и, кивнув Петру, быстро пошел к общежитию. Так, пока Петра займут на неопределенное время, а Карамзин на занятиях, я смогу намешать себе образец зелья. Долгорукий и происшествие с добычей глины не давали мне покоя, почему-то мне казалось, что они каким-то образом связаны, а своим предчувствиям я привык доверять. А уж после той головомойки, что устроили мне с утра пораньше, это дело приобретало исключительно личный характер, и теперь я никак не мог пустить все на самотек. Так что, именно сегодня весьма благоприятный шанс выяснить, не обманули ли они меня и на этот раз.
Глава 26
Соседку Назаровой звали Елена Глинская. Я, когда это услышал, чуть со стула не упал, но быстро дал себе мысленно пощечину, напомнив, что здесь история очень сильно отличается от той, что помню я сам. Сравнивать мне особенно не с чем, я пока в Сети только до Крещения Руси дошел, там она более-менее совпадает, но все равно есть изменения. Ну, это не удивительно, в те времена не было достоверных источников, по крайней мере в моем мире, а судя по тому, что удалось мне найти, тут тоже как-то не особо. Петюню вообще такие исторические личности, как Елена Глинская мало заботили, и он про них не знал и знать не хотел, приходилось все разыскивать самому.
Эта самая Глинская училась вместе с Клыковой и мы, кроме как в комнате Ольги в момент нашего феерического возвращения, с ней не пересекались и в принципе пока общих точек соприкосновения не имели, поэтому я отложил изучение ее родословной на потом, стараясь идти постепенно, разбираясь с каждым дворянским родом или кланом по мере их появления в истории этого мира. Поэтому я совершенно не ожидал, что Глинская завалится ко мне в комнату, в сопровождении Клыковой, конечно, но сам факт этого никоем образом не меняет. Хорошо хоть стукнули для порядка, прежде, чем вломиться в открытую дверь, даже не спросив разрешения и не дождавшись ответа.
Я же просто забыл запереть дверь, и теперь смотрел на них, сжимая в руке нож, потому что они пришли, когда я пытался мелко нарезать три грамма листьев крапивы и четыре грамма ее же корней, благодаря Бога за то, что надоумил меня вырвать эту жгучую дрянь с корнем. |