Мы помолчали. Суворин явно сказал все что хотел, возможно, даже больше чем собирался, а я же обдумывал сказанное им. Наконец я заговорил.

- Мы слышим сейчас звуки, при которых рождается новая Россия. Наша будущая Держава рождается в муках войны, смуты и революции. Но что есть Революция? Омоложение и перерождение или слом всего до основания и попытка строить новое на пепелище старого? Можем ли мы допустить сожжение старого корабля в открытом море, да еще и во время ужасающего шторма, только потому, что мы надеемся когда-то построить на пепелище старого корабля, новый корабль, который, возможно, будет лучше старого? А сколько членов экипажа и пассажиров сгорит в этом пожаре? Сколько сумеет спастись на утлых челнах или обломках корабля и будет потом скитаться на чужбине, вспоминая тот старый корабль, который вместо ремонта был сожжен при нашем попустительстве и благодаря нашему скудоумию?

Сделав паузу, я через некоторое время продолжаю, взвешивая слова.

- Знаете, Борис Алексеевич, вы сейчас точно подметили суть вопроса. Именно мне милостью или проклятием Провидения дан шанс твердой рукой провести корабль под названием Россия через бурные воды и мимо острых рифов. Шанс довести корабль в тихую гавань, поставить в сухой док и дать ему капитальный ремонт. И я не оставлю капитанский мостик в этот суровый час, и не только потому, что вокруг бушует шторм и сверкают молнии, но и потому что у подножия капитанского мостика идет драка тех дураков, которые считают, что знают как лучше строить новый корабль усиленно поджигая при этом старый. Если я уступлю мостик этим дуракам, они продолжат свою драку уже на мостике и всенеприменнейше или сожгут или утопят корабль, что суть одно и то же. Скажу больше, я не только не допущу их к штурвалу, но и сделаю все для прекращения бунта на корабле, даже если мне придется для этого развесить на реях всех тех, кто отказывается выполнять приказы капитана в открытом море.

Усмехаюсь.

- Да, кстати, я тоже мечтаю вместо старого обветшалого корыта бороздить морские просторы на прекрасном, мощном и красивом корабле. Да, я тоже считаю, что корабль нынешний устарел во всех смыслах, требует самого что ни на есть капитального ремонта и коренной модернизации. Но для этого, мне и команде нужно для начала потушить пожар, разожженный дураками, восстановить управление кораблем, затем уж дойти до той самой тихой гавани и бросить там якорь.

С жаром завершаю.

- Россия находится в войне. Россия охвачена революцией. Россия теряет управление и несется к гибели. Мы должны мобилизовать все силы, устранить все мешающее нам и довести Империю до победы в этой страшной войне. Нам нужен новый общественный договор, гарантом которого станет Император - сначала Победа, а после нее все законы, земля, Конституция и прочее. Пока же, все разговоры, все реформы, все парламенты, все законы, вольности и Конституция - все это должно быть отложено до нашей Победы. Россия не выдержит сразу и войну, и реформы, и революцию. Это путь к поражению в войне, это путь к немедленной Гражданской войне, это путь к десяткам миллионов погибших и к гибели всего государства. Этого нельзя допустить. А для этого мне нужны вы, Борис Алексеевич!

Суворин осторожно спросил:

- Ваше Императорское Величество, я не генерал, у меня нет тысяч солдат для подавления бунта на корабле. Я простой издатель. Чего вы желаете от меня?

Качаю головой и, глядя ему в глаза, говорю.

- У вас есть то, чего нет у моих генералов. У вас есть опыт общения с обществом посредством ваших газет. Тысячи ваших ежедневных печатных листков и есть ваша армия.