Ведущим Высочайшей аудиенции для прессы был глава РОСТА Борис Алексеевич Суворин, который ее и начал.

- Господа журналисты, господа, приглашенные на Высочайшую аудиенцию для прессы, господа гости, дамы и господа! Мы начинаем первую в истории встречу Государя Императора с прессой. Вначале Государь обратится к прессе с заявлением, после чего прессе будет дозволено задать Его Императорскому Величеству либо любому должностному лицу свои вопросы. Каждый из представителей прессы сможет задать по одному вопросу. Итак, всеподданнически просим Его Императорское Величество Государя Императора Михаила Александровича огласить свое заявление для прессы!

Император встал и вышел на трибуну. Михаил Второй мрачно осмотрел зал и вдруг спросил Суворина:

- Всех приглашали?

- Точно так, Ваше Императорское Величество! - глава РОСТА сделал полупоклон в адрес монарха. - Приглашениями занимались мы и генерал Кутепов по своей линии.

Самодержец обернулся к исполняющему должность главнокомандующего петроградским военным округом. Тот поднялся с места и подтвердил:

- Так точно, Ваше Императорское Величество, курьеры были разосланы по всем адресам.

Император пожал плечами.

- Что ж, представьте мне завтра этот список на изучение.

После этого он кивнул Кутепову, а тот, в свою очередь, сделал знак офицеру у входных дверей. Офицер отдал честь и быстро выскочил из зала заседаний. Послышались какие-то команды, шум и там явно что-то происходило.

Присутствующие, кто с интересом, кто с беспокойством, а кто и с явным страхом, бросали взгляды то назад, на входные двери, то вперед, на Михаила Второго, который невозмутимо ждал стоя на трибуне.

Наконец, послышался топот ног, и из Екатерининского зала донеслась песня, исполняемая, казалось тысячами луженых глоток:

Как ныне сбирается вещий Олег

Отмстить неразумным хазарам,

Их села и нивы за буйный набег

Обрек он мечам и пожарам!

В зал сразу через все входные двери потек строй фронтовиков, штыки которых зло поблескивали в ярком свете ламп.

Так громче музыка играй победу,

Мы одолели, и враг бежит, раз-два!

Так за Царя, за Русь, за нашу веру,

Мы грянем дружное ура, ура ура!

Распевая маршевую песню, фронтовики уверенно растекались по рядам, постепенно заполняя все свободное пространство позади тех, кому "посчастливилось" придти раньше. Наконец, приведший их офицер дал команду и солдаты прокричав:

Так за Царя, за Русь, за нашу веру,

Мы грянем дружное ура, ура ура!

...дружно уселись на отведенные им места. И в зале как-то сразу установилась полная тишина. Фронтовики не приучены были болтать в присутствии Высочайшей Особы, а остальные, судя по всему, от этой привычки последнего времени, начали активно отучаться.

ГЛАВА XII. САМОДЕРЖАВНОЕ НАРОДОВЛАСТИЕ

ПЕТРОГРАД. ТАВРИЧЕСКИЙ ДВОРЕЦ. 6 марта (19 марта) 1917 года. Поздний вечер.

Я обвел взглядом замерший зал. Интерес и азарт в глазах репортеров. Смятение и страх в глазах чистой публики, многие из них стараются не смотреть на меня, дабы случайно не встретиться взглядами. Послы Великобритании и Франции явно обеспокоены и чувствуют себя не в полной безопасности, то и дело озираются назад, вопреки всем дипломатическим навыкам.

Глаз фронтовиков на таком расстоянии мне не видно, но очевидно их распирает восторг от возможности злорадно дышать в затылок почтенной столичной публике. Что ж, у них есть повод для таких настроений.

Итак, начнем, помолясь.

- Дамы, господа, мои боевые товарищи.

От этих слов половина зала как-то поежилась, почувствовав, что обращение "товарищи" относится явно не к ним, а как раз к тем скотам, которые так нагло сверлят своими недобрыми взглядами их благородные спины.