— Одни угрозы сломили треть узников, — продолжил лорд Виншип, — огнем добились признаний почти у всех остальных. А тех, кто не сдался, отдали тенегримам, и результаты были отличными. Через пятнадцать минут тринадцать пленников во всем признались, но, конечно, это уже от них не требовалось, ведь тенегримы добыли нужную информацию. Узников наказали согласно их преступлениям.

Мы с Генри ощущали одинаковый ужас.

А Виншип оставался бодрым.

— Из оставшихся пленников от тенегримов погибли все, кроме двоих. Некоторые мгновенно, остальные — чуть позже, и королевство избавилось от опасных личностей. Важную информацию тенегримы успели собрать до их гибели. Двое узников выжили и стали Вороновыми. Они присоединились к страже лорда-защитника, чтобы служить на благо нам, — лорд Виншип оторвал взгляд от записей. — Думаю, это все, Ваше величество.

— Как видите, мы со всем справляемся, — сказал лорд Скаргрейв. — Это был обычный месяц, только возросло количество попыток незаконных собраний. Мы работаем над этим, и скоро все будет под контролем.

Генри сжал кулаки.

«И все это под моим именем».

— Ваше величество? — вмешался Скаргрейв. — Вы в порядке?

Я ощущала отчаяние Генри. А потом слабую, но настоящую искру мятежа.

— У меня есть вопрос, — сказал он.

Самодовольство лорда Виншипа дрогнуло.

— Насчет моего отчета, Ваше величество?

— Да, — Генри все же зазвучал как король. — Все эти аресты были необходимы?

Виншип пролепетал в ответ:

— О, кхм, да… именно… Полагаю…

Скаргрейв недовольно нахмурился, но мягко сказал Генри, словно успокаивал его:

— Конечно, они были необходимы, Ваше величество. Вы ведь слышали, что мы получили признания.

Генри вскинул руку.

— Я хочу увидеть бумаги.

Скаргрейв склонился к нему.

— Нет необходимости…

Я ощущала, как колотится сердце Генри, но он настоял:

— Как ваш король, — сказал он Виншипу, — мы требуем увидеть бумаги.

С виноватым взглядом на Скаргрейва, Виншип отдал отчеты.

— Ваше величество, это неправильно, — Скаргрейв не скрывал гнева, но управлял им. — Как я и говорил, для всего есть свое время и место…

— Вот этот арест, — рука Генри дрожала, когда он указывал на строки, но голос его был ровным. — Тут говорится, что человек всего лишь пожаловался на цену хлеба. Но его арестовали за измену.

— Если позволите, Ваше величество, — Скаргрейв забрал у Генри бумаги. — Ах, да. Вспоминаю. Все так и началось, с жалобы на цену.

— Это не измена, — сказал Генри.

— Так начинается измена. Жалоба на цену — это жалоба на политику короля, значит, сомнение в самом короле.

— Но он говорил о хлебе.

— Он проявлял недовольство. Один шепот, и он разойдется, разгорится, как огонь. И, как огонь, этот шепот приведет к катастрофе. Он поглотит все вокруг, и шепот превратится в крик, и люди будут желать кровь короля.

— Но этот человек…

— Его задержали и допросили не без причины. Даже если это была жалоба на хлеб. Но, может, вам интересно знать, что, когда его дом обыскали, то нашли у него подстрекающую брошюру Локка и Гротиуса насчет границ власти короля и права подданных восстать против короля. Под угрозой тенегримов он во всем признался, и его приговорили к десяти годам тяжелого труда на острове Мэн. Вы избавлены от него.