…и попала в комнату, полную Надзирателей. Отпрянув, я смотрела, как они держат пики и алебарды в тусклом свете факелов. И среди шума стражи было слышно высокий пронзительный крик.

Мне стало не по себе. Крик напоминал леди Илейн.

Пятясь в тень, я искала ее, но не видела в суматохе. Но я увидела открытую огромную черную дверь на другой стороне комнаты, ворон был вырезан на камне над ней. За ней были другие двери, квадратные, мрачные. Я узнала их по рисункам Ната. Это был вход в комнату кормления.

Слишком долго я стояла и смотрела на них, приросла к месту и забыла, как дышать. А потом я взяла себя в руки. Но я чувствовала, что магия угасает.

Раздались крики. Пика Надзирателя направилась на меня.

— Голова! Видите? Голова и руки!

— Еще одна Певчая!

— Схватить ее!

Они бросились за мной.

Я не видела другого варианта и пошла в толпу Надзирателей, опустившись на четвереньки. Я добралась до двери и обнаружила перед собой Ната. Он был связан, с кляпом, и он не двигался на каменном полу. Шестеро мужчин подняли его и втолкнули в проем.

А потом они увидели меня.

— Что за…?

— Вас ждет смерть, если она сбежит! — раздался сзади крик.

Грубые руки схватили меня, моя магия угасла. Я стала видимой. Не было времени петь, кляп сунули мне в рот, я не успела и вдохнуть. Веревка обвила мои руки, связывая их, Надзиратели порвали мой рукав, чтобы увидеть метку Певчей.

Они обрадовались, увидев метку в свете факела.

— Наше золото, ребята!

Связав мои ноги, они бросили меня в темную дыру. Я ударилась о пол, и все почернело.

Глава тридцать пятая

В ЛОВУШКЕ

Я проснулась в темноте, что-то шуршало в зловонной соломе. Крестная, Пенебригг, Нат? Или что-то еще…

Крысы?

Я сжалась. Я не хотела, чтобы они нашли меня.

Взмахнув связанными руками и ногами, я перекатилась и прислонилась к стене, почти сев. Но веревки натянулись, крепко сковывая меня.

Если веревки не поддавались, может, получится убрать кляп? Я потерла им о каменную стену, надеясь, что он сползет, но лишь оцарапала щеку.

Шорох стал громче. Что-то шло ко мне, я слышала тихое дыхание рядом с собой. Я отдернула связанные ноги, надеясь отпугнуть его.

— Это я, — прошептал Нат.

Его голос был неожиданностью, а потом его рука задела мой плащ, он искал кляп. Я успела подумать, что он свободен, а потом вздрогнула, веревка кляпа впилась сильнее мне в щеку.

— Тише, — сказал он и убрал кляп. Его пальцы принялись за узлы на моих запястьях, но он не касался моей кожи. Это было из-за того, что он знал, что веревки ее натерли, или потому что все еще не хотел так приближаться даже при таких обстоятельствах?

— Как ты освободился? — прошептала я.

— Есть уловки, — тихо сказа он. — Напряг мышцы, зная, какие узлы они используют. И немного удачи. Они были не так жестоки со мной, как должны были. Может, их отпугнули бинты.

— Твоя рука, — вспомнила я. — Она могла пострадать еще сильнее.

— Она еще работает. Это важно. И если из-за этого они недооценили меня, то мне очень повезло, — он последний раз потянул за веревки на руках. — Вот. Должно получиться.

Веревка съехала, он принялся за узлы на моих ногах.

Я вытянула онемевшие руки и встряхнула безжизненными пальцами.

— Как остальные?

— Я уже развязал Пенебригга, — сказал Нат. — Но он все еще без сознания. На его голове огромная шишка, и мне не нравится, как он дышит.

Веревка упала с моих ног, и я пошевелила покалывающими ступнями.