|
- Составить протокол. Что в мешке? - Мой мешочек, - быстро произнес Самсон Харитонович. - Что в нем? - Деньги, двести восемьдесят три тысячи пятьсот два рубля. Мои денежки, доход от торговли. - Такая солидная сумма и в мешке? - холодно спросил Эраст Петрович. - Имеете под нее финансовые документы? Источники поступления? Уплачены ли подати? - Вы, сударь, того, на минутку... В сторонку бы отойти... - Еропкин вскочил со стула и проворно подбежал к надворному советнику. - Я ведь что, без понятия разве... - И перешел на шепот. - Пускай там будет ровно двести тысяч, а остальные на ваше усмотрение. - Увести, - приказал Фандорин, отворачиваясь. - Составить протокол. Деньги пересчитать, оприходовать, как положено. Пусть акцизное ведомство разбирается. Когда четверых задержанных вывели, вдруг раздался бодрый, разве что чуть-чуть подсевший голос: - Это, конечно, благородно - от взяток отказываться, но долго ли мне еще кулем висеть? У меня уж круги перед глазами. Анисий и Эраст Петрович взяли висящего за плечи, а полностью воскресшая барышня - ее ведь, кажется, звали "Мими"? - залезла на стол и распутала веревки. Страдальца усадили на пол. Фандорин сдернул фальшивую бороду, седой парик, и открылось ничем не примечательное, самое что ни на есть заурядное лицо: серо-голубые, близко посаженные глаза; светлые, белесые на концах волосы; невыразительный нос; чуть скошенный подбородок - все, как описывал Эраст Петрович. От прилившей крови лицо было багровым, но губы немедленно расползлись в улыбке. - Познакомимся? - весело спросил Пиковый Валет. - Я, кажется, не имею чести... - Стало быть, на Воробьевых горах были не вы, - понимающе кивнул шеф. - Так-так. - На каких таких горах? - нахально удивился прохиндей. - Я - отставной гусарский корнет Курицын. Вид на жительство показать? - П-потом, - покачав головой, молвил надворный советник. - Что ж, представлюсь снова. Я - Эраст Петрович Фандорин, чиновник особых поручений при московском генерал-губернаторе, и не большой любитель дерзких шуток. А сие мой п-помощник, Анисий Тюльпанов. Из того, что в речи шефа вновь появилось заикание, Анисий сделал вывод, что самое напряженное позади, и позволил себе расслабиться - украдкой взглянул на Мими. Она, оказывается, тоже на него смотрела. Легонько вздохнула и мечтательно повторила: - Анисий Тюльпанов. Красиво. Хоть в театре выступай. Неожиданно Валет - а это, конечно же, несмотря на казуистику, был он - развязнейшим образом подмигнул Анисию и высунул широкий, как лопата, и удивительно красный язык. - Ну-с, господин Момус, и как же мне с вами поступить? - спросил Эраст Петрович, наблюдая, как Мими вытирает соучастнику лоб, покрытый мелкими капельками пота. - По закону или по с-справедливости? Валет немного подумал и сказал: - Ежели бы мы с вами, господин Фандорин, сегодня встречались не впервые, а уже имели бы некоторый опыт знакомства, я, разумеется, целиком и полностью положился бы на ваше милосердие, ибо сразу видно человека чувствительного и благородного. Вы, несомненно, учли бы перенесенные мною нравственные и физические терзания, а также неаппетитный облик субъекта, над которым я столь неудачно подшутил. Однако же обстоятельства сложились так, что я могу не злоупотреблять вашей человечностью. Сдается мне, что суровых объятий закона я могу не опасаться. Вряд ли его свинячье превосходительство Самсон Харитоныч станет подавать на меня в суд за эту невинную шалость. Не в его интересах. - В Москве закон - его сиятельство князь Долгорукой, - в тон наглецу ответил Эраст Петрович. - Или вы, мсье Валет, всерьез верите в независимость судебных инстанций? П-позвольте вам напомнить, что генерал-губернатора вы жестоко оскорбили. Да и как быть с англичанином? Город ему должен вернуть сто тысяч. - Право не знаю, дорогой Эраст Петрович, о каком англичанине вы говорите, - развел руками спасенный. |
