|
— Богомол беседовал просто наимелейщим голосом. И меня это нервировало еще больше. Вот жопой чую, дело идет к чему-то максимально хреновому. — Как я тебя узнал? Милая, ну, серьезно? Ты спрашиваешь о столь очевидных вещах? Я почувствовал тебя сразу. Едва только оказался здесь, моментально понял, куда спряталась моя девочка. Но ты молодец. Сидела тихонечко. Набралась терпения и разыгрывала из себя эту бедолагу вожатую. Кстати…что с ней? Полное отмирание клеток? Разорванные нейронные связи? Верно? Видишь…а меня называют Разрушителем… Несправедливо… Я вот, к примеру, заведомо выбрал человека, у которого все и без того не очень хорошо. Со связями имею в виду. Не совсем дурачок, но и не полностью здоров. Мне не пришлось так жестоко поступать с пареньком, как сделала ты в отношении этой…
Богомол замолчал, многозначительно окинул Елену Сергеевну с ног до головы выразительным взглядом, а потом закончил свою мысль. — В отношении этой симпатичной особы. Скажи, блондинку специально выбрала? Под мой вкус? Мы с Фокиной переглянулись. Вернее, даже не так. Маша и без того пялилась на меня круглыми, вытаращенными глазами. А вот я, как раз, перевел взгляд с Богомола на нее. Просто в этот момент, после слов неадеквата, стало понятно, в чем причина нашей с Фокиной беспомощности. Мы отнеслись к детишкам очень даже лояльно. Мы их всего лишь вытеснили на уровень подсознательного. Подвинули, так сказать, в очень дальнюю и очень тёмную кладовку. А Елена Сергеевна…Черт… Мне даже стало не по себе, если честно. Выходит, когда псионическая сука покинет тело вожатой, вместо адекватного, нормального человека по итогу останется овощ. Жить то она будет, это, да. Но имел я по всякому такую жизнь. Блондинке, настоящей блондинке, само собой, просто выжгли все мозги к чертям. Разрушили структуру. Уничтожили ее, как разумную личность. Жаль. Очень, очень жаль. Елена Сергеевна мне нравилась. Так понимаю, настоящую вожатую я еще успел застать. Первые дни и она, и Богомол были сами собой. Их сосуды заполнили псионики чуть позже. Сначала, видимо, была Елена Сергеевна, следом за ней — Богомол. Или наоборот… Да какая на хрен разница⁈ Вот почему я и Маша ходим, как два дурака, не имея возможности воспользоваться своей силой. Получается, мы пионеров, конечно, закрыли, но и они нас тоже оставили ни с чем. Сидим, долбимся в дверь с двух сторон. Они к нам, а мы к ним. — Ой, ты ж погляди…– Засмеялся Богомол. — Наши юные псионики расстроены тем, что, оказывается, для использования чужого сосуда нужно уничтожить его содержимое. Не знали? Да. Иначе никак. Пока сознание живо́, и если это сознание здорового, умственно крепкого человека, вы не сможете заполнить сосуд в полной мере. Вам, наверное, было очень неприятно обнаружить, что способности пропали… Не так ли? Эх, Алекс… Неадекват уставился на меня с таким выражением лица, будто он — умудренный опытом взрослый, а я — малолетний раздолбай, который своими глупыми поступками расстроил папочку…Хотя, в принципе, как посмотреть. Все познаётся в сравнении. На его фоне я и правда чувствую себя несмышленым пацаном. Стоп! Папочку? Меня аж передернуло, честное слово. Я в оба глаза уставился на Богомола. — А мы случайно не… — Я показал пальцем сначала на себя, потом на Бориса. — Ой, да кто ж его знает! — Он небрежно махнул рукой. — Ты про родство? Понятия не имею. Может, да. Может, нет. Универсальность не всегда передаётся по наследству. Но если ты рассчитывал растрогать меня возможной кровной связью, то — нет. Мне вообще по хрену. Не склонен, знаешь ли, к сентиментам. Маша, пользуясь тем, что Богомол был максимально сосредоточен на мне, а вожатая — на Богомоле, сделала маленький шажок вперед. Крохотный. Я сам бы его не заметил, наверное. Просто Фокина, когда сдвинулась на пару сантиметров, еще сильнее вылупила глазища. |
