Наша компания, конечно, в Лапина пальцем не тыкала. Подумали, как-то глупо кричать, мол, мы не сами, это все он. Но, я так понял, Элеонора и без наших показаний вкурила, кто есть зачинщик всей истории. Ведь, не начни Лапин ко мне цепляться, пройди он мимо, все вообще бы сложилось иначе…

— Отец меня убьет… — Выдал, наконец, Ряскин.

Мы после ужина в сопровождении бдительной Елены Сергеевны, не отходящей ни на шаг, пришли к корпусу и теперь сидели на скамейке прямо перед входом.

Это была первая фраза, сказанная кем-то из моих товарищей после всего произошедшего. И она послужила определенным катализатором для процесса нарастания дальнейшей паники. Именно после слов Антона Мишин вскочил с лавочки, на которой мы сидели, и принялся нарезать круги. Как будто до него только сейчас дошло, насколько серьезно на этот раз влипла наша компания. И кстати, в этот момент я тоже понял, мое спокойствие и спокойствие Фокиной — крайне неуместны.

Потому как приедут не только родители Ряскина, Мишина, Селедки и всех остальных. Мать Ванечкина явится тоже. И Фокина не останется в стороне, очевидно. Ее родителей следует ждать вместе с остальными. А это, между прочим, реально проблема.

То, что нас отчислят из лагеря, да и хрен бы с ним. Но оказаться дома, рядом с человеком, который знает Петю лучше, чем кто-либо…это прям засада, скажем честно. У Фокиной история та же. Нас могут спалить в первые несколько часов. Родители видели своих детей на протяжении четырнадцати лет ежедневно. Они знают о Ванечкине и Фокиной все. Вообще все…

— Это — конец! — Заголосил в который раз Мишин и зашёл на новый круг своего панического марафона.

В принципе, я частично был с ним согласен. Может, не конец, но определенно следует предполагать новую жопную ситуацию.

— Что сидим?! Кого ждем?! — На порожках корпуса нарисовался Прилизанный. Очень злой Прилизанный. Он даже не пытался выглядеть добреньким вожатым, как раньше. — Новых проблем ждем?! Я от вас до самой субботы вообще отходить не буду. Ни на шаг. А ну, бегом по комнатам. Ко сну пора готовиться.

Константин Викторович замер с суровым видом. Наверное ожидал, когда у нас проснётся совесть. Наивный… Очень наивный человек…

— После отбоя на улице. — Тихо бросила в мою сторону Маша, а затем, решив не нервировать раздражённого вожатого, самая первая двинулась к корпусу. Мы так и не смогли перекинуться с ней даже парой слов. Имею в виду, парой слов о деле, которое волновало нас обоих. Рядом постоянно были люди.

Ее фразу, к счастью, не услышал никто. Кроме… меня, что вполне естественно, и Селёдки, что вполне не естественно. Просто Тупикина — это один большой локатор, беспрерывно сканирующий пространство. Крайне любопытная особа, греющая уши без перерыва.

Мы с Селедкой вздрогнули и оглянулись. Ну, я — это понятное дело. Проверял, не спалили ли пацаны нашей договорённости с Фокиной. Лишние вопросы сейчас точно не нужны. А вот Селедка… Тупикина вдруг как-то странно посмотрела на меня. В ее взгляде было разочарование, обида, даже немного боли неизвестного происхождения. Так, что ли…Черт, как же хреново не иметь возможности ковыряться в мозгах у людей. Вот сейчас я бы с огромным интересом сделал это с Селедкой.