Они решили подождать до девяти, а потом собрать совещание в переговорной. Мартинссон считал, что Сведберг, скорее всего, не придет. Накануне вечером он звонил и сказал, что слег с температурой: простуда.

Валландер пошел в свой кабинет. Все как обычно: тридцать три шага по коридору от порога. Иногда ему хотелось, чтобы что-нибудь случилось, чтобы коридор оказался вдруг короче или длиннее. Но все было нормально. Он повесил пальто и сдул со спинки стула пару волосков. С каждым годом его все больше беспокоило, что волосы редеют.

В коридоре раздались быстрые шаги, и вошел Мартинссон с листком бумаги в руке.

— Второй летчик идентифицирован, — сказал он. — Только что пришло сообщение из Интерпола. Это Айртон Маккенна. — Он стал читать. — Родился в 1945 году в Южной Родезии. С 1964 года — пилот вертолета вооруженных сил бывшей Южной Родезии. В шестидесятые годы много раз был представлен к наградам. За что, спрашивается? За то, что бомбил чернокожих?

Валландер имел весьма смутное представление о том, что происходило в бывших английских колониях в Африке.

— После 1980 года, — продолжал Мартинссон, — Айртон Маккенна переехал в Англию. С 1983 по 1985 год отбывал срок в тюрьме в Бирмингеме за контрабанду наркотиков. Потом о нем ничего не известно, пока в 1987 году он не появился в Гонконге, где подозревался в том, что нелегально переправлял через границу людей из Китайской Народной Республики. Бежал из гонконгской тюрьмы, убив двух охранников, и с тех пор находится в розыске. Идентификация точная. Это именно он разбился с Эспиносой под Моссбю.

Валландер подумал:

— Что мы имеем? Два летчика, оба сидели за контрабанду, на самолете, которого не существует, пересекают на несколько минут границу Швеции, и на обратном пути самолет терпит аварию. Это предполагает две возможности. Или они что-то привезли, или что-то увезли. Поскольку никаких следов приземления самолета нет, надо думать, они что-то сбросили. Что можно сбросить с самолета, если не считать бомб?

— Наркотики.

Валландер кивнул и склонился над столом:

— Комиссия по расследованию авиакатастрофы уже начала работать?

— Это дело небыстрое. Но ничто не указывает на то, что самолет был сбит, если ты это имеешь в виду.

— Нет, — ответил Валландер. — Меня интересуют только две вещи. — Были ли в этом самолете дополнительные баки с горючим, то есть насколько издалека он мог прилететь, и был ли это несчастный случай.

— Если самолет не был сбит, то что это может быть кроме несчастного случая?

— Возможно, саботаж. Впрочем, маловероятно.

— Это был очень старый самолет, — сказал Мартинссон. — Нам это точно известно. В 1986 году он врезался в склон холма под Вьентъяном и разбился. После чего его снова собрали. Иными словами, он был в очень плохой форме.

— Когда реально комиссия по расследованию собирается начать работать?

— Завтра. Самолет уже перевезли в Стуруп, в отдельный ангар.

— Наверное, тебе надо быть там, — сказал Валландер. — Вопрос о дополнительных топливных баках очень важен.

— Я думаю, практически невозможно долететь сюда из Испании без промежуточной посадки, — задумчиво произнес Мартинссон.

— Мне тоже в это не верится. Но я хочу знать, мог ли этот полет начаться на другом берегу моря. Скажем, в Германии. Или в одном из прибалтийских государств.

Мартинссон ушел. Валландер сделал кое-какие заметки. Рядом с именем Эспиносы он написал имя Маккенны, мимолетно отметив, что даже не знает, как оно правильно пишется.

В половине девятого группа собралась на совещание.