|
.. – Понятно, – кивнула Катя. – Вот так и сыплются люди, похожие на генеральных прокуроров, когда отправляются побарахтаться с девками, похожими на блядей... – Скоро они угомонятся? – спросил Мазур. – Телепузик? – требовательно вопросил Быча. – Через десять минут время кончается, – уже насквозь подобострастно доложил Телепузик. – Если захотят продлить – гнать? – А ты как думал? – пожал плечами Быча. – Конечно, гнать. Нам тут не бабки срубать, как-никак. У нас функция важнее – воспитательной работой занимаемся... – Он осекся, выжидательно косясь на Мазура. – Ничего, сокол мой, – благодушно кивнул тот. – Можете себя в выражениях не стеснять. Я человек мстительный, между нами говоря, а это очаровательное создание и передо мной здорово виновато... Есть тут тихая комнатка, где мы с ней потом сможем по душам поговорить? – А как же! – Только чтоб там никаких микрофонов не было, не говоря уж про объективы, – сказал Мазур твердо. – А то в гроб живыми загоню... – Кирилл Степанович! – истово прижал руки к груди Быча. – Да за кого вы меня держите? Все будет в лучшем виде, как Папа и велел! Он проворно проводил их в комнатку двумя дверями далее – там разместились несколько мягких кресел, диванчик и небольшой холодильник нежно-зеленого цвета. Судя по обстановке, комната была предназначена не для эротических шалостей, а для чинных переговоров деловых людей. Без стеснения добыв из холодильника пару банок безалкогольного прохладительного, Мазур протянул одну Кате, жестом отправил Бычу за дверь и поудобнее устроился в кресле, придвинув заодно пепельницу поближе. – Я вижу, вы тут в авторитете, командир, – сказала Катя тоном примерной девочки. – А как же, – спокойно сказал Мазур. – Горбом авторитет зарабатывал, знаешь ли... Ну, как впечатления от порнушки? – Не хотелось бы мне на ее место, – искренне сказала Катя. – Мне сдается, она на сотрудничество пойдет... да что там – кинется с задорным визгом и половецкими плясками. Чтобы отсюда вырваться. – Ты знаешь, стажер, у меня в точности то же самое впечатление, – сказал Мазур. – В ее положении не то что с визгом кинешься на шею избавителю – от избытка чувств... Он замолчал – дверь без стука открылась, и появилась Лара, босиком, в коротеньком белом халатике на манер докторского, обтянувшем голое тело, как кожура – сосиску. Мазур уставился на нее не без любопытства. Она была столь же беззастенчиво хороша – и волосы струились золотой волной, и глазищи светились прежней синевой, как ни всматривался Мазур, не смог углядеть пресловутой печати порока. Она вовсе не казалась ни осунувшейся, ни угнетенной – иными словами, изо всех сил притворялась беззаботной. Мазур ее достаточно знал, чтобы оценить нешуточную силу воли и ум. Хотя на душе, несомненно, кошки скребут, как у любой на ее месте, – чересчур уж больно и высоко было падать, из князей да в грязь... Преспокойно глядя на него, Лара осведомилась: – С чего начать прикажете? Мне ложитьcя или как? Девушка участвует или она только смотреть будет? – Сядь, – сказал Мазур. – Поговорим серьезно. Лара опустилась в ближайшее кресло, непринужденно закинула ногу на ногу, проворно расстегнула пуговицы и распахнула куцый халатик, открыв взорам великолепное тело. Наматывая на указательный палец локон, как ни в чем не бывало улыбнулась Мазуру: – А ведь ты меня, котик, по-прежнему хочешь, даже теперь. |
