— Стало быть, помощи вы не предлагаете?

— Официально — я не могу, — ответил принц. — И не сможет ни один глава государства, к кому бы ты ни обратился. Эта организация, именующая себя «Братством», пользуется большой поддержкой со стороны определенных элементов. Даже «Аль Фатах» считает, что их нужно оставить в покое. — Он взял листок бумаги и подал Бейдру. Бейдр молча принял бумажку. — А неофициально, если ты выяснишь, куда эти злодеи упрятали твою семью, ты можешь у меня запросить столько людей и средств, сколько потребуется, чтобы освободить их.

Бейдр встал с тяжелым сердцем.

— Благодарю Ваше Высочество за поддержку, — сказал он учтиво.

Он сам знал при этом, что все без толку. Без официально принятых мер пленников невозможно будет найти.

Старый принц со вздохом подал ему руку.

— Будь я помоложе, — сказал он, — я в твоих поисках был бы с тобой рядом. Ступай с Богом, сын мой. Буду за тебя молиться Аллаху, чтобы пощадил твоих близких.

У дворца на ослепительном солнце в лимузине с кондиционером Бейдра и его отца ожидал Дик.

— Что он сказал? — спросил Дик.

— Ничего он сделать не может, — ответил Самир.

Бейдр смотрел в окно, пока автомобиль не тронулся.

— Дело безнадежное, — заключил он. — Все бессильны что-либо предпринять. Нет никого, кто желал бы мне помочь.

Некоторое время Дик молчал. На карту было поставлено так много, столько лет труда… Все усилия, которые были затрачены на то, чтобы определить его сюда, пойдут псу под хвост. Но было тут и другое, нечто более важное, чем труд. Скажем, жизни невинных детей. Он думал о двух своих мальчуганах и о том, как бы он себя чувствовал, окажись они в таком же положении. Это все и решило.

Он развернулся на откидном сиденье лицом к Бейдру.

— Я знаю человека, который помог бы вам.

— Кто он?

— Израильтянин.

Бейдр горько усмехнулся.

— С чего бы им захотелось мне помогать? Я от рождения был им враг.

Самир посмотрел на сына.

— Люди не рождаются врагами. Этому они выучиваются.

— Какая разница? — саркастически заметил Бейдр. Повторил, обращаясь к Дику: — Чего ради они станут мне помогать?

Дик посмотрел ему в глаза.

— Потому что я их попрошу об этом.

Бейдр заговорил не сразу. Потом с его губ сорвался слабый вздох.

— Ты на них работаешь?

Дик кивнул.

— Да.

— Ты же не израильтянин. Тогда — почему?

— Мои родители вернулись жить в Иорданию, — сказал Дик. — Однажды человек по имени Али Ясфир явился к ним и попросил разрешения для своей организации воспользоваться их деревенькой как базой. За несколько месяцев они изнасиловали трех девочек и многих подвергли оскорблениям. Жители деревни потребовали, чтобы эта публика убралась. Ответом на их требование был террор. Али Ясфир самолично руководил своими головорезами в истреблении деревни дом за домом. Сбежать удалось одному мальчику и двум девочкам. Они рассказали нам правду, в то время как федаины громко распространялись насчет последних злодеяний израильтян. Те две девочки своими глазами видели, как Али Ясфир убил моих отца и мать.

— И теперь, поскольку ты обманул меня, ты считаешь своим долгом помочь мне?

Дик посмотрел ему в глаза.

— Не поэтому. А потому, что мы с вами оба верим, что арабы и израильтяне могут мирно жить и работать бок о бок. Эту возможность убивают такие люди, как Али Ясфир.