Она запретила себе смотреть в сторону «Тритона», и все же глаза ее сразу его отыскали. Он стоял неподалеку от берега, такой же гордый и великолепный, как его капитан. Мачты, с которых были убраны все паруса, отчетливо вырисовывались на фоне лазурного моря. На топе одной из них весело поблескивала золотая змейка. Корабль тихонько покачивался в волнах, словно говорил ей «прости»… Над мачтами «Тритона» с пронзительными криками проносились чайки.

Палуба была пуста. Неужели Морган спит? Или, быть может, он сейчас украдкой за ней наблюдает?

Серенити отогнала от себя эти непрошеные мысли и заторопилась к лодке. Лодочник помог ей усесться на скамью и взялся за весла.

На всем недолгом пути к кораблю Серенити тщетно пыталась думать только о предстоящей встрече с отцом, сестрой и братом. Перед глазами ее стоял Морган. Его руки, которые вот так же поднимали и опускали весла, подталкивавшие лодку-вперед, к «Тритону», к счастью, которое оказалось таким недолгим…

Милосердный Боже, как она желала его! Он был ей нужен, необходим. Больше, чем воздух, которым она дышала. Борясь с желанием прыгнуть за борт и вплавь добраться до «Тритона», она с такой силой вцепилась руками в край скамьи, что костяшки пальцев побелели. Она не могла с ним расстаться. И готова была пожертвовать всем на свете, лишь бы не покидать его.

«Остановите лодку!» — кричала ее смятенная душа.

Но разве суждено им быть вместе? Нет, она мечтала о невозможном. Ведь ей хотелось иметь дом, детей. Он же не мыслил жизни без моря.

Тут ей припомнилась поговорка, которую часто повторял ее отец: «Рыба и птица могут влюбиться друг в друга, но где, спрашивается, будет протекать их совместная жизнь? Птица умрет с голоду, окажись она в море, что же до рыбы, то, попав на сушу…»

— Прощай, Морган! Прощай навек! — едва слышно произнесла она. И звуки ее голоса поглотил утренний туман.

Морган стоял у кормы, глядя на маленькую гребную лодку, которая приближалась к колониальному кораблю. Даже с такого расстояния он без труда узнал в единственном пассажире свою Серенити.

Он с трудом подавил в себе желание прыгнуть за борт и настигнуть ее вплавь. Вся команда вернулась из городка на парусник. Как он им объяснит этакое сумасбродство?

Нет, между ними все было кончено. Серенити навсегда его покинула.

Тяжело вздохнув, он повернулся и побрел в каюту.

Серенити замерла, увидев у борта парусника, на который она только что взошла, Джейка Дадли собственной персоной. Нахмурившись, она сдержанно кивнула ему. Что же до Джейка, то он склонился к самому ее уху и зашептал:

— Они понятия не имеют, кто я, мисс Джеймс. Буду чрезвычайно вам признателен, если вы не станете просвещать их на этот счет.

— Не лучше ли для верности отрезать мне язык? — недружелюбно отозвалась она.

Джейк расхохотался:

— Нет уж! С меня будет довольно вашего слова.

— В таком случае вам нечего опасаться. Ни команда и пассажиры этого корабля, ни читатели нашей газеты ничего о вас не узнают. Я решила похоронить свою мечту и больше не напишу ни строчки.

Лицо Джейка сделалось серьезным.

— Отчего так, мисс Джеймс? Ведь вам по душе это занятие.

Серенити вздохнула и невольно оглянулась на корабль Моргана.

— Не верю я больше в сказки со счастливым концом. Мимо них деловито сновали матросы, готовившие корабль к отплытию.

— Все переменится, вот увидите, — улыбнулся Джейк, но Серенити в ответ лишь грустно покачала головой и поспешила перевести разговор на другое:

— А как же «Королева смерти»? Ведь вы на ней собирались отплыть к себе домой?

Джейк развел руками:

— «Королева» нуждается в серьезном ремонте.