— А теперь, — печально прибавила Серенити, — я слишком стара даже для того, чтобы стать родильной машиной.

Он едва расслышал ее негромкий шепот. И тотчас же подошел к ней и дотронулся до ее шелковистых волос.

Она взглянула на него через плечо с непередаваемым выражением печали и тихо вздохнула:

— Поймите, я хочу узнать наконец, какая она — свобода. Мне хочется взобраться вверх по реям и посмотреть на море из «вороньего гнезда».

— Вы сошли с ума.

— Этого нельзя исключать, — сухо проговорила она, снова становясь той невозмутимой и самоуверенной особой, какой он привык ее видеть. — Но таково мое условие. Ваше право принять его или отвергнуть.

Морган с улыбкой возразил:

— Вам ли ставить мне условия, мисс Джеймс? Ведь мы находимся в неравном положении. Я могу выбросить вас за борт на корм акулам, и ни одна живая душа об этом не узнает.

— Вообще-то да, — кивнула Серенити. — Но если бы вам самому не претила такая чудовищная расправа над беззащитной женщиной, вы давно бы уже это проделали. Позвольте напомнить вам собственные ваши слова: вы никогда не поднимали руку на безоружных.

— Черт побери! — усмехнулся Морган. — Хорошая у вас память, Серенити.

Она пожала плечами и деловито осведомилась:

— Ну так как же?

В этот миг у него мелькнула мысль, уж не спятил ли, чего доброго, и он сам. Возможно, ему пора на одну из коек в Бедламе.

— Ладно, ваша взяла. Но имейте в виду, я не дам вам никаких поблажек. Сами взберетесь на мачту, я только немного вас подстрахую.

— О большем я вас и не прошу.

— Никакого снисхождения.

Она гордо выпрямила спину и согласно кивнула:

— Ни малейшего.

Морган многозначительно улыбнулся. Вот он, шанс доказать ей, что женщины должны знать свое место, следовать природному предназначению — вести хозяйство, рожать и воспитывать детей. И он не собирался упускать такую возможность. Если подумать, как все оказывается просто: одна-единственная попытка подняться на мачту, и все вздорные мысли о женском равноправии и тому подобном разом вылетят из ее головы.

Ведь хочет она того или нет, но женщины — слабый пол. И она получит тому неоспоримое подтверждение.

— В таком случае, мисс Джеймс, соблаговолите облачиться в одежду вашего брата. А я подожду вас в коридоре.

Серенити потребовалось всего несколько минут, чтобы сбросить платье Лорелеи и натянуть панталоны Джонатана, его рубаху и жилет.

— Вот и я! — сияя улыбкой, воскликнула она, выходя из каюты. — В полной готовности подвергнуться величайшему риску в моей жизни.

— Вы вознамерились сломать шею, — буркнул он.

Она насмешливо-снисходительно покосилась на него.

— Я намерена взобраться наверх и посмотреть на бескрайний морской простор.

Морган развел руками:

— Воля ваша. Но если расшибетесь насмерть, вините в этом только себя. Я снимаю с себя всякую ответственность.

— Как бы не так! — усмехнулась она. — Я превращусь в привидение и стану преследовать вас до конца дней!

Улыбка на лице Моргана погасла. Ведь в словах ее содержалась изрядная доля правды. Мысли о ней и впрямь не оставляли его ни днем, ни ночью. И они никогда, никогда его не покинут, до самого последнего его часа! Да и в самом деле, разве может изгладиться из памяти ее образ? Вот такой он и запомнит ее навек — с улыбкой на очаровательном лице, с забранными в узел мягкими волосами, с озорными искорками, поблескивающими в глубине глаз. Панталоны брата ловко сидели на ней, обрисовывая развитые бедра.