Незадачливые искатели сокровищ, которым доводилось находить сундуки с золотом только на сцене, в отчаянии переглянулись. Если в этом заключался какой-то смысл, ключ к тайне, то как его раскрыть?! Тот, кто выдрессировал этих птиц, вложил в уста каждой из них только крохотный обрывок единого целого.

Разгадка, поделенная на сотни крошечных кусочков, ускользала от них, словно рассыпанная мозаика или разбитая тарелка, которую никогда уже не склеить.

Феликс прокрался у него за спиной и тихо, словно нехотя приложил пистолет — их в кладовой оставалось еще немало — ему к затылку. Соленый Питер подскочил.

— Извини. Помоги мне спустить шлюпку.

— Капитан приказал…

— Я иду на берег!

Они со скорбью глядели друг на друга.

— Зачем тебе на берег? Добавить еще несколько строк к своим запискам? Чтобы нас поскорее повесили?

— Может быть. А еще я хочу посмотреть на сокровище — если оно и вправду существует.

— Хочешь получить свою долю? Черта с два, подлая крыса!

Феликс взвел курок.

— Мне хочется узнать, существует ли на самом деле этот кошмарный сон, за которым вы гоняетесь. А теперь — спускай шлюпку, и поживее. — «Кажется, я научился угрожать, — подумал он. — Гляди-ка, получается. Да поможет мне Бог!»

— Если ты уйдешь, — сказал Питер, — то я пойду с тобой.

— Тогда садитесь на весла, мистер Соленый. Я до конца своих дней сыт по горло греблей.

— Как ты думаешь, много ли останется до конца твоих дней, когда тебя увидит Артия?

Море было пусто. Только остров впереди, да тысячи попугаев, парящих над лесистым холмом. Их крылья искрились на солнце, как рубины и изумруды, сапфиры и топазы, бриллианты и золото.

Она сидела на корточках и пристально, до головной боли, до рези в глазах, всматривалась в карту и ее неразгаданный шифр. Почти все остальные пираты удалились в тень лесной опушки. Они ели фрукты, которые походили не то на манго, не то на персики, но при этом были чуть солеными. Свин, вконец замученный попугаями, лежал, тяжело дыша, под высокой пальмой, увитой лианами.

Птицы всё еще разгуливали вокруг, между подножием утеса и деревьями. Большей частью они притихли, лишь время от времени разражались невнятным бормотанием. Другие летали вдалеке, не приближаясь, явно потеряв к гостям всяческий интерес.

К Артии подошел Честный Лжец, его круглое лицо было очень серьезным. Он протянул ей персик.

— Спасибо, Честный. Я не уверена, что это можно есть.

— Можно. Не бойся…

— Откуда ты знаешь?

— Знаю, и всё.

— Мне кажется, ты всегда… — она замялась, подбирая нужное слово, — знаешь то, что неведомо остальным.

Честный опустил глаза, покраснев, как платок у него на голове.

— Я никогда нигде не учился. Поэтому у меня в голове больше свободного места…

Артия задумчиво надкусила плод. Вкус у него оказался солоноватым, но довольно приятным — больше похоже на большую сочную маслину, чем на персик.

— Честный, — сказала она. — Может, всмотришься повнимательнее в эту карту?

Он опустился возле нее на колени.

— Мне никак не дают покоя вот эти буквы, вдоль края, — пояснила Артия. — И попугаи. Но… — Она подумала о Феликсе. Потом выкинула эту мысль из головы, вернулась к реальности и поглядела на Честного. Его круглое лицо было непроницаемо, как луна за облаками.

Артия легла на спину и закрыла глаза.

— Это номера букв, капитан…

— Что?!

— На карте.