— Ушла?! — истерически взвизгивает Данка. — Вот так просто, Магда?! Ты сама призналась в том, что сделала! Ты заставила ее уйти, чтобы больше не показывалась на глаза твоему милому Штефану! Вот только ты не подумала, что она может уйти вместе с ним!

При упоминании Штефана я отвлекаюсь от лихорадочных попыток осознать, что происходит на самом деле, а что выдумка.

— Плевать мне на него. И на Юлию, и на тебя! На всех мне плевать! На этот чертов пансион, ксендза, пани Ковальскую! Все, чего я хочу — чтобы это кончилось!

— Скоро кончится, — хихикает Данка.

Она сует руку в карман и извлекает гремящий коробок каминных спичек длиной почти с ее ладонь.

— Все совершают ошибки, Магда, — Данутино лицо становится задумчивым. — Ты, Юлия, Кася. Но в церкви я услышала прелюбопытную вещь: все, что нужно, — это раскаяться. Представляешь? Только и всего. Я готова принять твое раскаяние. Как тебе план?

Спичка царапнула по шероховатому боку коробка. Взметнулся желтый лепесток. В сумерках высветился острый подбородок Данки, глаза запали, но в их матовой глубине заплясали два серных огонька.

Клара вздрагивает, точно очнувшись:

— Дана, а ты не думаешь?

— Да, что ты собралась… — подхватывает Мария, но она их перебивает.

— Вы помните правила игры, девочки? Пока вы молчите — я молчу. Тишина за тишину, — Дана улыбается, обнажая мелкие зубы.

Я пытаюсь вырваться. Что она собирается делать?

— Держите крепко. Это очищение огнем.

Прикрывая огонек ладонью, как когда-то свечку, она приближается ко мне. Всего несколько секунд, и горящая каминная спичка оказывается возле моего лица. Я чувствую жар, он еще отчетливей из-за стылого воздуха. Дана задыхается от восторга.

Отклоняться мне больше некуда, я упираюсь каблуками туфель в землю, барахтаюсь в крепкой хватке моих бывших названных сестер. Уютный запах горящего дерева приводит меня в ужас.

Я — здесь. Меня удерживают две одноклассницы, и третья собирается сжечь мне лицо.

— Дана, прекрати! Ты никогда не умела остановиться!

— Так зачем останавливаться сейчас? — огрызается она. — Это магия, Магда. Она работает. Кася ушла к духам, ритуал подарил Штефана Юлии, а ты прогнала ее прочь… Важны только желание и воля.

Мотаю головой, что есть сил, спичка мечется перед глазами, огонь размывается золотой лентой. Сердце с грохотом бьется о ребра, пальцы судорожно сжимаются и разжимаются. Ненавижу!

— Не дергайся, или лишишься глаз. А я подправлю только ресницы…

Огонь совсем близко, над верхней губой выступают крупинки пота и стекают по губам.

— Нет!

Я падаю на спину — Мария и Клара не выдержали и отпустили меня. Не помня себя, подскакиваю и с рычанием бросаюсь на Дану. Спичка падает и гаснет.

Мы с визгом катаемся по земле, среди жухлой травы и вязких лужиц. Ее пламенное оранжевое пальто все в глине. Мы словно две подзаборных кошки: шипим, плюемся и царапаемся. Я не вижу никого, кроме Даны. Ненавижу! Удары сыплются один за другим. Лоб саднит, и наливается тяжестью веко. Мне удается прижать Данку к земле. Ее волосы перемазаны жидкой грязью. Она целится ногтями мне в глаза. Наконец, я догадываюсь придавить руки Даны коленками и с размаху бью кулаком в скулу. Она глухо ойкает и пытается по-змеиному выползти из-под меня. Но я уже переступила грань.

— Сука! — я обрушиваю кулак снова, уже левый. — Бешеная сука! Ведьма кривоглазая! Убью!

Ее боль звонким эхом отзывается в моих костяшках. И впору бы повалиться рядом, баюкая раненые руки, но мне слишком нравится смотреть, как она разевает рот и корчится. Мне жарко, радостно и сладко, как никогда в жизни.

Что-то вздергивает меня в воздух, но я не желаю отрываться от Даны.