А теперь вернёмся на кинобазу, в тот день, когда отмечали дни рожденья.

Все расселись кто где и отдыхали под солнышком. Оно было не очень жаркое — август все-таки. Но ласковое. И вот под это солнышко выскочил из сарая Донби. Очень встрёпанный.

— Он там!.. Клянусь Африкой, царапается!..

— Пр-л-роколупывает скор-л-рупу!

Ясно было, кто проколупывает!

Самовар с лежавшим на конфорке яйцом вынесли из сарайчика. Поставили на дощатый стол. Выстроилась очередь — послушать: правда ли проколупывает? Впрочем, теперь было слышно издалека: в самом деле из-под плотной скорлупы кто-то просился на волю.

— Мы тюкали клювами, — жалобно признался Бамбало. — А оно никак…

— Надо помочь малышу, — деловито сказал капитан Поль. Он переложил яйцо с шаткого самовара на доску. Вынул трубку и начал равномерно постукивать по скорлупе. Все затаили дыхание. Донби двумя головами навис над остальными зрителями.

Скорлупа была очень твёрдая. Ни трещинки.

Капитан постучал решительней. Шебуршанье усилилось. Но больше ничего.

— Нужен молоток! — решил Ефросиний Штульц.

— Злодей! — взвизгнула фройлен Дуля.

— Вы тр-лравмируте р-л-ребёнка!

Чтобы не травмировать, начали опять стучать потихоньку. Но потом сильнее. Затем ещё сильнее. Наконец Платоша, не обращая внимания на двухголосые вопли Дона и Бамбало, поднял яйцо над столом и грохнул о доски.

— Изверг! Ты убил птенчика… — простонал Бамбало.

— Живёхонек. Вон шебуршится вовсю…

— Дед бил-бил… — меланхолично произнёс сценарист Вовочка.

И Тома осенило:

— Постойте! Здесь же совсем сказочное пространство!

— Ой… ну и что? — выдохнула фройлен Дуля.

— Не стучите больше! — Том бросился в домик, где на привычной подстилке дрыхла Изольда. Ухватил на руки. Крыса недовольно дёргала усами.

— Хочешь быть героем сказки? — сказал Том.

Изольда притихла. Видимо, не знала, хочет ли. Но и не возражала.

Том вынес её, обвисшую в ладонях, посадил на стол. Катя на всякий случай взвизгнула. А догадливые Касьян и Юга зааплодировали.

— Не мешайте никто, — велел Том. А Изольде сказал:

— Ну, давай…

Изольда была понятливее обычных крыс. Она долго жила среди умных людей. И быстро сообразила, что «давай».

Она обнюхала яйцо (при всеобщем замирании). Обошла кругом. Стуча коготками, отбежала в сторонку. Повернулась к сокровищу Дона и Бамбало задом и с размаха огрела его хлёстким кожаным хвостом.

Яйцо быстро покатилось к дощатому краю. Никто не успел подхватить (или не посмел?).

«Яичко упало и разбилось»…

Разбилось на две ровные половинки.

Они аккуратно лежали на земле, и одна была пуста, а в другой…

Кто-то сказал: «Ай…». Кто-то просто охнул. Венера Мироновна пискнула от изумления. А Катя обрадовалась:

— Какой хорошенький!

Читатель решил, конечно, что все увидели страусёнка И теперь вопрос лишь в том, сколько у него было голов.

Ничего подобного! В половинке яйца, как в круглой посудине, сидел рыжий котёнок.

Это был не очень маленький котёнок, не слепой и беспомощный, а примерно месячного возраста. Он приоткрыл рот и дружелюбно сказал:

— Мя…

— Д-да, сюрприз… — произнёс капитан Поль, который был здесь самый сдержанный и невозмутимый.