— Почему?

— Я поеду… в писательский дом отдыха… — опустив глаза, пробормотала она.

— С кем?

Она мотнула головой в сторону кабинета Мизина.

— Понятно… — кивнул я. — Ну не расстраивайся… В следующий раз слетаем. Когда потеплее будет.

— Правда?

— Ну конечно!

— Станислав Мелентьич, кстати, опять просил тебя зайти.

— Ладно!.. Ты только не куксись.

Ах ведь старый козел, увел у меня девушку… Пользуется служебным положением. Хрен с ними! Другую найдем… Настю приглашу или Лиду. На худой конец — кузину! Пусть порадуется… Я рванул дверь кабинета главного редактора.

— А-а, Артемий! — сказал тот. — Заходи. Садись. Дело у меня к тебе…

— Что, еще одну рукопись переработать? — с лёгким сарказмом предположил я.

— Нет, касательно все той же…

— Товарищ Бердымухамедов опомнился и просит вернуть аванс?

— Окстись! — отмахнулся Станислав Мелентьевич. — Ты при нем такое не ляпни. Обида на всю жизнь.

— Так мне его предстоит увидеть?

— Вот именно! — кивнул Мизин. — Он хочет, чтобы ты его канал своими глазами увидел. Так сказать, проникся духом комсомольско-молодежной стройки. Для достоверности. Командировку оформим, как положено, но все расходы Фатыхович берет на себя.

— Ну что ж, съезжу с удовольствием, но смогу не раньше четверга.

— Ну и отлично. Скажу Зиночке, пусть обеспечит авиабилетами до Душанбе и обратно.

Я вернулся в отдел. В прошлой жизни мне довелось съездить в Среднюю Азию, вот только хлебнул я в той поездке горя. И вспоминать-то не хочется. Надеюсь, на этот раз все будет иначе. Ведь у меня теперь там есть покровитель, а тогда меня шпынял любой начальник. В редакции я сел за пишущую машинку и затарахтел по клавишам. Мысленно я был уже там, в Каракумах, плыл верхом на верблюде по барханам, проклиная адское солнце, которое словно гвоздями прибили к блекло-синему, словно выцветшему небосводу.

Последний на неделе рабочий день — короткий, так что в шестнадцать часов я уже освободился. Пора было ехать на «урок». Любопытно было взглянуть на этого «учителя» в отделении, который милиционер наоборот. Времени у меня было полно,и я спросил у завотделом, не знает ли он, где находится сто тринадцатое отделение милиции. Красильников достал из ящика своего рабочего стола толстый том адресной книги столицы и назвал мне адрес. При этом посмотрел на меня с удивлением — но я его любопытство подкармливать не стал.

Оказалось, что ментовка совсем недалеко от нашего издательского небоскреба. Видать, Олежек специально именно туда пригласил загадочного «учителя», или, скорее — привез для меня. Я уже догадывался, почему местом для проведения урока было избрано именно отделение милиции.

Я отправился туда пешком — и без пяти минут семнадцать был уже на месте. Объяснил дежурному, кто я такой и зачем прибыл. Старлей был уже в курсе, но документики он, как и положено, проверил. И только потом взял трубку телефона и сказал:

— Товарищ инспектор уголовного розыска, здесь Краснов!.. Ясно, — Он положил трубку и крикнул: — Рыкалов, проводи в семнадцатую!

Рыжий, точно как я, парень с погонами старшины проводил меня в комнату номер 17. Открыл дверь, сказал:

— Товарищ инспектор, разрешите?

— Давай сюда арестованного, — хохотнул Литвинов.

Рыкалов посторонился и впустил меня в комнату. Я вошел. Олег поднялся мне навстречу, протянул руку. Я пожал ее и тут же увидел «учителя». Это был мужичонка лет тридцати пяти — сорока. Бритый. Руки в наколках. Так что его профессия и нынешний социальный статус сомнений не вызывали.