|
К. Честертон, назначаются приходскими констеблями и что отвод выдвинутых кандидатур принимается к рассмотрению. Оставалось надеяться лишь на то, что, если англичане и по сей день не утратили присущей им исторической прозорливости, моя кандидатура будет воспринята с должным негодованием. На обратном пути мой приятель как мог утешал меня, описывая мои будущие обязанности, которые так внезапно свалились мне на голову. После этого я получил письмо, в котором мой предупредительный корреспондент примерно в том же духе перечислял те же обязанности, за что я ему премного благодарен; впрочем, его объяснение в то время показалось мне весьма путаным. Единственное правило, которое я вынес из этого длинного перечня, состояло в том, что я вправе действовать за пределами Биконсфилда «лишь в случае преследования особо опасного преступника». Итак, я имею право перемахнуть в Миддлсекс через неприступную каменную стену только в том случае, если быстроногий грабитель на моих глазах сделает то же самое. Всякий день я могу позволить себе беспрепятственно перепрыгивать через Темзу в Беркшир, но лишь в том случае, если то же самое сделает на моих глазах запыхавшийся двоеженец. В противном случае я обязан клятвенно пообещать, что, подавив в себе безотчетный азарт и запальчивость, я ни на шаг не преступлю границ вверенного мне региона.
Впрочем, не буду подробно останавливаться на своих обязанностях по той простой причине, что их нет; не стану также распространяться о причитающемся мне жалованье, ибо нет и его. Даже мундира (единственно, о чем стоит пожалеть) и того, увы, нет. Однако, если мы задумаемся обо всем происшедшем, если мы зададимся вопросом, почему с автором этих строк сыграли столь дикую шутку, мы обнаружим весьма любопытный обычай, сохранившийся в нашей жизни от старых времен. Институт приходских констеблей восходит к тому времени, когда в стране не было официальной полиции и когда процветали местный патриотизм и местное самоуправление. Иными словами, приходский констебль принадлежит другому времени, когда не было настоящих констеблей, зато были настоящие приходы. Уже в самой системе выдвижения на пост констебля ощущается свежее дуновение доброго старого времени, ибо (как в случае со мной) согласия от претендента вовсе не требуется. Во времена приходских констеблей люди не носились с бредовыми идеями о том, чтобы служить верой и правдой своему отечеству, скотоводы не покупали себе звание пэра, а «изящная словесность» не давала права на безбедную праздность. Вне всякого сомнения, быть констеблем в высшей степени почетно. Равно как почетно быть присяжным, ибо быть присяжным — значит быть судьей, а суд присяжных твердо убежден, что всякий добрый человек в первую очередь печется о своих детях и о своих волах, а никак не об уголовном кодексе, потому–то присяжных заседателей приходится в суд созывать. В противном случае власть сосредоточится в руках тех, кого не приходится созывать; движимые низменными, честолюбивыми устремлениями, они приходят сами, не дожидаясь, пока их позовут, — и в их руках уже начинает гибнуть Англия…
БАСНИ ЭЗОПА
Эзоп олицетворяет собой парадокс, нередко встречающийся в истории: чем менее он заслуживает славы, тем более эта слава заслуженна. Основательность, здравый смысл басен в сочетании с блеском тонких наблюдений принадлежат уже не ему, но всему человечеству. В древней литературе все, что достоверно, — универсально, а все, что универсально, — анонимно. В этом случае всегда существует некий составитель, сначала взявший на себя труд собрать сказания, а затем прославившийся как автор этих сказаний. Слава его вполне заслуженная. В таком составителе, по–видимому, было что–то великое и человечное, что–то от человеческого будущего и человеческого прошлого, — даже если он пользовался своим величием затем лишь, чтобы ограбить прошлое или обмануть будущее. |
