|
Наконец Редвуд отвел душу, подошел к окну и стал смотреть на улицу. Бенсингтон отложил "увлекательный" роман на маленький столик, где стояла электрическая лампа. Затем аккуратно соединил кончики пальцев обеих рук и внимательно посмотрел на них. - Редвуд, - начал он, - много ли о нас говорят? - Не так много, как я ожидал. - И ни в чем нас не обвиняют? - Ни в чем. Но, с другой стороны, и не принимают никаких мер, а я ведь ясно указал, что нужно делать. Понимаете, я написал в "Таймс" и все объяснил... - Мы читаем "Дейли Кроникл", - заметил Бенсингтон. - И в "Таймсе" на эту тему появилась большая передовица, отлично написанная, первоклассная передовица, украшенная тремя перлами газетной латыни - вроде статус-кво, - и звучит она, как бесплотный глас некоего значительного лица, которое страдает от простуды и головной боли и вещает сквозь толстый слой ваты, хотя этот компресс и не приносит ему ни малейшего облегчения. Впрочем, между строк можно прочитать, что газета предлагает называть вещи своими именами и действовать немедленно (а как неизвестно). В противном случае можно ожидать самых нежелательных последствий, - в переводе с газетного языка на общечеловеческий появятся новые гигантские осы и уховертки. Вот уж поистине статья, достойная государственного мужа! - А пока гиганты множатся самым отвратительным образом. - Вот именно. - А вдруг Скилетт был прав, и уже есть гигантские крысы... - Ну что вы! Это было бы чересчур, - содрогнулся Редвуд. Он отошел от окна и остановился у кресла, где сидел Бенсингтон. - Кстати, - начал он, понизив голос, - а как она... Он указал на закрытую дверь. - Кузина Джейн? Да она ничего не знает. Она не читает газет и не подозревает, что все эти слухи и разговоры как-то связаны с нами. "Вот еще глупости, - говорит она. - Гигантских ос выдумали! Просто терпенья нет с этими газетами!" - Нам повезло, - заметил Редвуд. - Я полагаю, что... миссис Редвуд?.. - Ей сейчас не до газет, - прервал Редвуд. - Она в страшной тревоге за сына. Ведь он все растет. - Растет? - Да. За десять дней прибавил почти два с половиной фунта и весит теперь без малого шестьдесят. А ведь ему всего шесть месяцев! Как тут не тревожиться. - А он здоров? - На удивление. Нянька просит расчет - уж слишком он больно дерется. И мигом вырастает из всякой одежды, не успеваем шить новую. У коляски сломалось колесо - он для нее слишком тяжел, - и пришлось везти ребенка домой на тележке молочника. Представляете? Собралась толпа зевак... И пришлось отдать ему кровать Джорджины Филис, а она спит в его кроватке. Понятно, мать очень волнуется. Сначала она гордилась таким великаном-сыном и превозносила Уинклса. Ну, а теперь, видно, чувствует, что тут что-то неладно. Вы-то знаете, в чем дело. - Мне казалось, вы хотели постепенно уменьшать Дозу. - Пытался. - Не удалось? - Поднимает рев. Все дети плачут так, что хоть уши затыкай, говорят, это им даже полезно, а уж тут. |
