С истинным уважением имею честь пребыть, милостивый государь, Вашим покорнейшим слугою

Ф. Достоевский.

Адресс мой: Старая Русса, Новгородской губернии, Федору Михайловичу Достоевскому.

Р. S. Убедительнейше прошу извинить меня за помарки в письме и не считать за небрежность.

Ф. Достоевский. (9)

(1) это вписано рукой Достоевского (2) и законному вписано рукой Достоевского (3) теперь вписано рукой Достоевского (4) (кроме заводской стороны) вписано рукой Достоевского (5) наша часть имения вписано рукой Достоевского (6) при ... ... отмежевании вписано рукой Достоевского (7) далее было: Вы (8) было: соглашен<ие> (9) С истинным уважением ... ... Ф. Достоевский. - рукой Достоевского

886. К. П. ПОБЕДОНОСЦЕВУ

25 июля 1880. Старая Русса

Старая Русса. 25 июля/80.

Любезнейший и глубокоуважаемый Константин Петрович,

Весьма обрадовали меня Вашим письмецом, а обещанием не забывать меня и впредь - еще больше.

- В Эмс я окончательно решил не ехать: слишком много работы. За весенней сумятицей запустил "Карамазовых" и теперь положил их кончить еще до отъезда из Старой Руссы, а потому и сижу за ними день и ночь. - Теперь к Вашему поручению:

Батюшка Румянцев есть мой давний и истинный друг, достойнейший из достойнейших священников, каких только я когда-нибудь знал. Это в его доме квартирует Ваш отец Алексей Надеждин. В доме Румянцева нанимает на летний сезон квартиру семейство одного петербургского г. Рота, лугского помещика и владетеля нескольких петербургских домов, теперь, однако же, разорившегося. Отец Алексей в дружестве с Ротами и живет, хотя отдельно, вверху в мезонине, но, кажется мне, просто пока приживает у Ротов. Дает, впрочем, многочисленным детям Рота уроки. Я видел его и прежде раз у батюшки Румянцева, но мельком. Получив же Ваше письмо, тотчас же, в 5 часов вечера, отправился к Румянцеву (от меня очень недалеко) и сообщил ему в секрете про Ваше поручение, обязав его, чтоб он ни слова не говорил отцу Алексею. Румянцев с отцом Алексеем хоть и знакомы (живут в одном доме), но не очень. По моему желанию Румянцев тотчас пригласил к себе отца Алексея, гулявшего в саду, выпить чаю, который уже стоял на столе. Отец Алексей хоть и отнекивался, но наконец пришел, и я провел с ним целый час, ничего ему о Вашем поручении не объявляя. Вот мое наблюдение и заключение:

Сорок семь лет, лыс, черноволос, мало седины. Лицо довольно благообразное, но геморроидальное. Сложения, по-видимому, от природы крепкого. Но решительно болен. Выходит из священства по совершенной невозможности служить от нездоровья. Это уже дело невозвратимое, и сам он ни за что не согласится оставаться священником, так сам заявлял несколько раз в разговоре. Болезнь его странная, но, по счастью, мне известная, ибо сам я болен был этою же самою болезнию в 47-м, 48-м и 49-м годах. Имею тоже одного брата (еще живущего), точь-в-точь этою же болезнию больного. Главное основание ее - сильнейшее брюшное полнокровие. Но в иных характерах припадки этой болезни доходят до расстройства нравственного, душевного. Человек заражается беспредельною мнительностью и под конец воображает себя больным уже всеми болезнями и беспрерывно лечится у докторов и сам себя лечит. Главная причина та, что геморрой в этой степени влияет на нервы и расстраивает их уже до психических припадков. Отец Алексей убежден уже несколько лет, что от геморроя произошло в нем малокровие мозговое, анемия мозга. Прошлый год согласился отслужить Светло-Христовскую заутреню, рассказывает он, и так ослабел, что отнялись ноги и не мог стоять. Служил тоже раз всенощную и не докончил. С тех пор перестал служить. "Если б, кажется, мне сказали теперь, что завтра мне надо служить, то я всю ночь бы не спал и дрожал и наверно бы и в церковь не дошел, а упал бы в обморок".