По временам мне кажется, что то, что молодо, хорошо. Именно молодость, отважная и робкая, отдается знанию и без предрассудков, позорной трусости и уклончивости воспринимает новую мысль. Мудрость приходит с годами, но страсть к изучению, прокладывание новых путей, смелое изыскание в драгоценных рудниках знания доступно лишь юным пионерам. Юноша осмеливается быть радикальным и в великолепном размахе нагромождает ошибку на ошибку, истекая кровью в служении истине. Юноша сторожит истину, то спокойно выжидая, то исследуя с неукротимым усердием любящего и мистика. «Лучшее впереди, — говорит Рабби Бэн Эзра, — последнее, ради чего было создано первое». Да, последнее в жизни будет прекрасно, но только в том случае, если оно напомнит юность, если в нем бьется юное сердце и если им управляет инстинкт юности.

Несчастный юноша оставлен на поле битвы, но не для того, чтобы умереть. Удары мечей призывают его напрячь и увеличить силу для свирепой битвы. Он проходит тяжелую, настоящую школу.

Я не могу расстаться с темой первой любви. Почему ты знаешь, что тебе было вредно любить так, как ты любил? Это странно, что ты решил теперь больше не любить, оттого, что ты однажды любил достаточно глубоко и чуть не остался влюбленным навеки. Невозможно представить, чтобы ты состарился и природа решила за тебя. Ты говоришь о своих переживаниях, чтобы убедить меня в том, что ты знаешь, о чем говоришь, и я прислушиваюсь к твоим словам с удивлением. Твои заключения весьма необычны. Очевидно, что-то было не так, раз ты не мог перерасти чувство и забыть его, но как обстоят твои дела теперь, когда твое равнодушие не подчинено влиянию времени? Ты приближаешься к твоей будущей жене, облеченный равнодушием, словно броней, и совершаешь жестокость. Как мне доказать это? Я говорю с тобой, словно с ребенком, которому приходится объяснять необходимость образования. Жизнь — это школа, и мне кажется, что ты собираешься бросить ее задолго до окончания и получения диплома. Первая любовь научила меня, и я чту то время превыше всего остального. Я принадлежал Эллен. Я был одинок. Из свойственной всем людям потребности, ради того, что дорого всем одиноким, я мечтал о женитьбе, но я вспоминал прошлое и не мог насиловать себя, окруженный воспоминаниями. Моя жизнь установилась давно. Я узнал, как глубоко я могу чувствовать, и отказался признать себя банкротом, отказался приблизиться к почитаемому человеку, принося с собою в дар не всего себя. Пока моя душа не расцветет снова, пока солнце не запылает вновь над моей головой, как в старину, я буду пребывать полный мечты и не изменю ей. Знавший любовь, я не посмею жить без любви.

Я не поддался судьбе, Герберт. Я утверждал свою мужественность. Не изменяя первой любви, я с огнем в крови вступил во тьму, озаряя ее своим горением. Я с презрением отверг спокойствие сделки и посредственности и ждал высшей награды. Я пребываю в мире с романтикой и хотел бы носить ее цветы до последнего вздоха. Ты жил? Это хорошо и могло бы быть еще лучше, но не сдавайся и не говори о племенном научном воспроизведении. Ты не мудрее создавших тебя законов.

XXX

ГЕРБЕРТ УЭС — ДЭНУ КЭМПТОНУ

Ридж.

Беркли — Калифорния.

18 сентября 19… г.

Каким отвратительным я вам должен казаться, Дэн. Ибо существо, накладывающее грубые лапы на самое дорогое ваше достояние, должно казаться отвратительным. Я не знаю, чувствуете ли вы сами, как глубоко вы задеты моим отношением к любви. Мой брак с Эстер, учитывающий качество и степень духовности договаривающихся сторон, должен представляться вам столь же страшным, как те ужасные грехи, которые возбуждали в древности гнев Господен и вели к разрушению городов. Как видите, я становлюсь на вашу точку зрения, гляжу вашими очами, живу вашими мыслями, страдаю вашими страданиями.