— Они плохие. Они неправильные. Я не могу послать их.

— Я знаю, — кивнул я.

— Но если я оставлю их, или выброшу, или… что-нибудь с ними сделаю, будет беда. Меня накажут. — Шеймус умоляюще посмотрел на меня. — Ты тоже так думаешь?

— Да, я так думаю.

Шеймус трясся как осиновый лист.

— Я не понимаю, почему я это сделал. Такая глупость. Не надо было связываться…

— Нет! — Я быстро подошел к Шеймусу и схватил его за плечи. — Ты поступил правильно. Мы все должны были так сделать. — Я посмотрел ему в глаза. — Ты знаешь, почему я сегодня здесь? Ты знаешь, почему я смотрю этот дурацкий фильм и даже не слежу за действием? Потому что я знаю, что больше не должен писать письма, и мне необходим предлог.

Его лицо просветлело.

— Правда?

— Я и завтра ничего не напишу, но не знаю, как скрыть свое безделье.

— А ты сможешь? — спросил Шеймус.

— Скрыть безделье?

— Нет. Не писать. — Он кивком показал на свои письма. — Я тоже так планировал, но не смог удержаться. Поэтому я решил, что просто напишу, но не отправлю. Убью одним выстрелом двух зайцев.

— Думаю, это хорошая идея, — похвалил я.

— Да, но смотри, что из этого получилось. Что мне делать дальше?

— Не знаю, — признался я. — Может, посоветуемся со Стэном?

— Давай, если ты считаешь, что так лучше.

— Возможно, за нами следят. За обоими, — предупредил я Шеймуса. — Выходим поодиночке и возвращаемся на свои места. Не стоит сматываться до конца фильма. Слишком подозрительно. Я уйду, когда начнутся титры, вернусь в кабинет, почитаю, наверстаю упущенное. Ты ждешь конца титров, тоже едешь на работу, досиживаешь до конца дня, чтобы не вызвать подозрений, и выходишь к своей машине в обычное время. Тот, кто оказывается на парковке первым, ждет другого. Затем мы оба едем к Стэну. Ни слова ни ему, ни кому другому, пока не войдем в его дом.

— Думаешь, сработает?

Я покачал головой:

— Не знаю.

Я не помню дня в своей жизни, который тянулся бы медленнее, чем тот. Я все ждал, что распахнется дверь моего кабинета, ворвется тот чиновник с парочкой своих охранников и меня уволокут в ту камеру. Или в соседнюю, из которой доносились вопли. Но минуты ползли, потихоньку превращались в часы. Никто не появлялся. Похоже, наш план действительно сработал, и в начале шестого мы с Шеймусом уже стояли на подъездной дорожке Стэна и ждали его возвращения.

Стэн оставил машину на улице и подошел к нам.

— Чему я обязан такой честью?

Увидев выражение наших лиц, он забыл о фривольности и посерьезнел.

— Что такое? Что случилось? — Он встретился со мной взглядом. — Поговорим в доме?

— Думаю, это наилучший вариант.

У паранойи есть свои плюсы. Стэн давно переоборудовал гардеробную в «убежище». Стоящие вдоль стен пенополистироловые коробки заглушали звук, а натянутые покрывала защищали от спрятанных видеокамер и любопытных глаз. Потолок и пол были выстланы одеялами. Как только мы все оказались внутри, Стэн включил туристский фонарь, заклеил щели между дверью и косяками изоляционной лентой и завесил проем еще одним одеялом. Получился как бы тряпичный кокон.

— Ну и ну, — сказал Шеймус и улыбнулся впервые за весь тот день.