А теперь все начинай сначала.

Я опять вспоминаю нашу встречу, когда мы думали, что можем отмечать двадцатилетний юбилей (кстати, я потом подсчитал: оказалось, что в тот год было лишь девятнадцать лет, но это неважно).

Я помню, как мы встретились и расстались в последний раз перед сегодняшней ночью.

*

— Здравствуй, милый! Как я рада видеть тебя!

И я всегда рад ее видеть. Что бы она ни говорила.

— Ученый, ты жизнью доволен?

— Доволен.

— Ты доволен только собой или и жизнью?

— Жизнью.

— А ты что-то меньше самодоволен, чем раньше. Какой большой стал! Или толстый?

— Как у тебя-то дела?

— Да все так же. Работаем. Мама уехала отдыхать. Мы на даче. А вы все теперь такие недоступные! Важные стали. Кого ни встретишь. Одно и то же. Все ученые, даже те, что не ученые. Я все Витьку встречаю. Я вас все равно всех люблю. Очень хочу повидать вас.

— И мы, Таня.

Улыбка все ж у нее немножко снисходительная, пьедестальная.

— Ты ведь живешь напряженной интеллектуальной жизнью. Или тебе, наконец, надоело? Читаешь много, да?

— Много, да.

— Театр ты не любил. Редко ходил. И сейчас мало бываешь, да?

— Да.

— Дай мне твой новый адрес. Может, сообщить что-нибудь придется. Телефона ведь нет?

— Нет.

— Мне сюда. Звони. До свиданья.

— До свиданья, Тань.

*

Помню, после одна наша общая приятельница услужливо сказала мне, что во времена нашего расставания у Тани был горячий роман на факультете. Все не так трагично.

Трагично! Для кого?

Речь идет обо мне.

*

И все-таки я с самодовольной гордостью подвел ее к зеркалу после снятия швов. Я смотрел на нее победителем, она на меня через зеркало с ужасом. А может, с ненавистью. Не знаю как, но что бы я ни предполагал раньше, мы смотрели на дело рук моих так по-разному!..

— Кто там?

— Это я, Таня.

— А, заходи, дорогой, заходи! А я совсем здорова. Видишь, хожу без палочки и совсем не хромаю.

Она прошлась по коридору и вернулась обратно.

— Ну как?

— По-моему, даже походка прежняя.

— Ну конечно, по линии скромности у тебя прежняя недоработочка. И если мы выйдем на яркий свет, ты, конечно, скажешь, что на лице моем изъянов никаких?

— Я бы сказал, но не мне судить. Лично мне нравится.

— Ты моя прелесть! Вам, ученым, даже когда вы врачи, нужен объективный подход…

— Да, уж такие они, ученые, уроды.

— А что ж ты один пришел? Ни Витьки, ни Толи, ни жены?.. Ах да, ты навестил свою больную. У меня все прекрасно, доктор, все замечательно. Кофе хочешь?..

ОПЕРАЦИЯ

Мы идем вдоль забора. Прутья больничной решетки мелькают перед глазами, как кадры. И в голове у меня кадрами мелькает вчерашний день, вся вчерашняя операция.

Вот мы моем руки. Все трое. Хорошо, когда мы оперируем все вместе. Говорить мало что приходится. И так понимаем друг друга. Разве что ругаемся или говорим, так сказать, «на бытовые темы».

Больную привозят в операционную. Укладывают на столе.

Я ее видел, когда она поступала.

Расспрашивал ее, сиречь собирал анамнез, как говорят в медицине.

— Давно болеете?

— Года три.

— Что, суставы болели?

— Нет. Я почувствовала неожиданно. Ехала в райцентр на велосипеде. Я из Брянской области.