|
– Командир! – окликнули его. Иван кивнул, глядя на знак. Чтобы это значило? – У вас тоже народное творчество? – спросил он. – Как? – Кузнецов опешил. – Н-нет. У нас вообще-то человека убили. Иван медленно повернулся, посмотрел на Кузнецова: – Шутишь? * * * Человек лежал на голом полу, безвольно откинув голову. На лице застыло знакомое Ивану выражение «я що, крайний?», такое же он наблюдал на этом лице несколько часов назад. В виске Ефиминюка было аккуратное точечное отверстие. Один-единственный потек крови… – Пришли его сменить, а тут такое, – дружинник махнул рукой. – Эх, люди… Иван присел и посмотрел внимательно. Из виска Ефиминюка (не ста вить психов в дозоры!) торчала едва заметная при таком свете металлическая полоска. – Чем это его? – Спицей, – сказал Иван. – Удар с близкого расстояния, сильный, причем он удара явно не ожидал. Свой? – Да кто его знает, кто у него свой, – в сердцах ответил Солоха, диггер из Ивановой команды, который сегодня был дежурным по станции. – У него ж вечно все было не как у людей. Я вот все не врублюсь, чего они пулемет не взяли? Иван пожал плечами: – А смысл? Его тащить себе дороже. – Ну дизель же они тащили. – Верно. «Кто тебя убил? – мысленно спросил Иван у мертвеца. – „Та я що, крайний?“ – словно бы ответил тот. Резонно. Неужели это все те же, с дизелем? Думай, Иван. Выходит, они шли фактически по пятам за Иваном. После того как он прошел блокпост (и шарахался полночи по платформе), они убили Ефиминюка и прошли в дизельную. Так? Значит, через оборотный туннель? Или спустились через ВШ? Ну, это вряд ли. Там лестницы давно сгнили… Забрали дизель и пошли дальше. А куда им идти? К Адмиралтейской, больше некуда». Иван выпрямился. Где Сазонов, черт, когда он так нужен?! Солоха наклонился и откинул полу куртки… та-ак. Иван моргнул. На груди мертвого, на белой (относительно) майке был нарисован красным знакомый знак. Интересные пироги с котятами. Выходит, чтобы выдернуть спицу из виска, времени не нашлось, а знаки рисовать – так запросто? Интересное кино. …Грубо намалеванная звезда в круге. Что это за знак? – Даже странно, издевательство какое-то, – сказал Солоха. * * * Постышев ворвался чуть ли не бегом – и сразу к трупу. – Коммунисты, что ли? С Купчино? Которые туннель роют? Иван покачал головой: – Непохоже. Смотрите, звезда неправильная – она нарисована не как советская звезда, а как пентаграмма скорее. И вписана в круг. И вот эти знаки – видите? Думаю, надо позвать Водяника, он объяснит лучше, чем я. – Ладно, – сказал Постышев. – Спросим у профессора. Водяник долго разглядывал звезду, потом предложил любопытным удалиться из комнаты к чертовой матери. Постышев поднял брови. Затем, разглядев что-то в лице профессора, кивнул. Комендант по-медвежьи, тяжело поднялся. Посторонние уходить не желали, так что Постышев, немного по орав, выгнал любопытных. В дизельной остались только эти двое и Иван. – Так что, Проф? – комендант повернулся к Водянику. – Отлично. Так гораздо удобней работать. Никто не мешает, не путается под ногами… Постышев молча посмотрел на профессора: – Мне не до шуток, Григорий Михалыч. – Если бы я хотя бы, черт побери, шутил! Как думаете, Глеб Семеныч, почему я попросил удалить всех? – Я все еще жду ответа, – напомнил Постышев. Глубокие, как марсианские каналы, морщины рассекли его лоб. – Что эта звезда означает? Ради чего я тут народ матом крою? Иван достал из кармана зажигалку. |
