|
Или вообще лечь на пол и закрыть глаза. Вокруг все было искаженное, подергивающееся, в призрачной обостренной дымке, когда слабый свет кажется слишком ярким, а выцветшие цвета – кричащими. В груди болело. Глаза резало. «Много от меня сейчас толку, – поморщился Иван. – Погоди, не о том думаешь». – Что за погоня? – повторил он. Постышев дернул головой – не сейчас. Шагнул в дизельную мимо охранников. Иван последовал за ним. – Видишь теперь? – сказал Постышев, не оборачиваясь. Иван посмотрел в широкую, усталую спину коменданта – надо же, а пиджак у него совсем расползся, куда жена смотрит. Потом огляделся. Они были в дизельной – отдельной комнате, выкрашенной некогда в отвратительно зеленый цвет, как обычно бывают окрашены служебные помещения. Потолок, изначально белый, сейчас желтовато-серый от старости, в черных полосах гари. Металлические и пластиковые баки с соляркой у стены. Из потолка выходила заржавевшая, закопченная труба, через несколько загибов спускающаяся вниз, к дизель-генератору. Через нее выпускали выхлопные газы. Еще одна труба – для забора воздуха с поверхности. Неопрятные связки кабелей. Распределительный щит распахнут, пучки проводов в изоленте торчат, будто волосы из носа. На стене самодельная надпись «Место для курения», на фанерной табличке зачеркнуто и дописано почерком Постышева «Поймаю, убью!» и подпись «комендант». Точно под надписью на полу стояла банка с окурками. Иван пригляделся: трупов рядом с банкой не обнаружилось. Пока никого не поймал, видимо. Дальше Иван увидел стол с конторкой, на нем зеленую толстенную папку технических инструкций на все случаи жизни; рядом стул. Второй стул почему-то лежал на полу. Постышев сдвинулся с линии Иванова взгляда, подошел к стулу. Наклонился, поднял его и сел – лицом к центру комнаты. За минуту до этого Иван думал, что просто широкая спина коменданта заслоняет все. М-мать. Как быстро исчезают иллюзии. Иван помолчал, повернулся к Постышеву. – Ну? – спросил комендант. – В какую сторону они ушли? Сазонов с ребятами? Давно? – если Сазонов преследует похитителей, стоит ему помочь. – Так, стоп! Надо позвонить на Адмиралтейскую… Пусть перекроют туннели. – Пробовал уже, – сказал Постышев, почесал подбородок, посмотрел на Ивана снизу вверх. Комендант постарел лет на двадцать сразу. С усилием усмехнулся. – Связи нет. – Ни с кем? – Ни с кем. Плохо дело. Только сейчас, глядя на остатки креплений, Иван начал осознавать, насколько все фигово в этой жизни. – Черт, – сказал он. – И зачем только этим уродам понадобился наш генератор? * * * Не бывает немотивированных решений. Бывают скрытые желания, которые наконец себя проявили. – Куда дальше, командир? – Егор Гладышев смотрел вопросительно. Ищуще . Конечно, пока не так, как на Ивана – Иван, Иванядзе, Фигадзе, но уже видны первые ростки святой веры в старшего, знающего все и вся, которые позже дадут обильные всходы. Сазонов выдержал паузу. Этому он тоже научился у Ивана. Дай подчиненному увидеть, как ты принимаешь решения. Дай ему осознать, насколько это непросто. Пусть он проследит весь путь мысли на твоем лице и поймет, что сам на это не способен… Потому что это правда. Большинство людей не могут принимать самостоятельные решения, они боятся первобытной силы, заложенной в «делаю, как считаю нужным». Хочу и делаю. Люди боятся ошибки, опасаются сделать хуже, чем уже есть. Это слабость, инфантилизм. Того хуже – глупость! Способность принимать решения и потери, ними связанные, формировать, лепить мир под себя – качества лидера. – В левый, – сказал Сазонов. |
