С этими расчетами он и сунулся к Рубаке-Парню. Тот, после недолгой консультации с Зеленкиным в приватном чате, выкупил у трактирщика амулет за 3000 монет и выдал его Мальчику-с-Пальчиками — самому опытному карманнику в группе, и всех оповестил, что теперь лутать тела убитых разбойников и вообще любых гуманоидов после боя будет только он.

К Питомнику они добрались только к вечеру.

И, судя по всему, им здесь были не рады.

Это самое «все» выглядело, как толпа хмурых гоблинов, орков и людей разной степени волосатости и одинаковой угрюмой решительности, вооруженных вилами, топорами, факелами и луками.

Укрывалось это разношерстное воинство за парой телег, груженых дровами и установленных посреди дороги примерно в полукилометре от самой деревушки.

— Дальше вам ходу нет! — выкрикнул кто-то из-за импровизированной баррикады, когда торговый караван остановился в полусотне шагов от нее.

— Я — караванщик Ашмир, давний друг и торговый партнер Питомника Чваги. Везу редкий и качественный товар из Заповедника Кхара, как и всегда в этот сезон, день в день.

Торговец смело вышел вперед, демонстрируя золотой знак цеха, висевший у него на груди.

— Да знаем мы, кто ты такой, — снова тот же голос, — Только никому из Заповедника нет больше хода в наше селение. Так что разворачивай оглобли и возвращайся назад. По-хорошему.

— Это почему? Между нами ни войны ни ссоры нет и не было.

— А теперь будет!

На поленницу, сложенную прямо на перекрывшей дорогу телеге, выбрался бойкий мужичок, вооруженный заостренным осиновым колом и факелом.

— Уходи, Ашмир, как друга прошу.

— Горлопан, это ты что ли? То-то я слышу, голос знакомый и громкий, — улыбнулся торговец.

— Я, дядька Ашмир, он самый.

— Может расскажешь мне по старой памяти, что случилось то? Еще месяц назад мы с тобой дела вели тихо, мирно и всем выгодно.

— А то! Вот только теперь на всех вас лежит страшное древнее проклятье. И на каждого оно перекинется, кто с вами дела иметь будет.

— Какое еще проклятье?

— Страшное, — повторил мужичок, — И древнее.

— Да откуда же взяться ему? — удивился караванщик, — У нас вон и храм новый построили. Кристального бога Вартана — слыхал про такой?

— Слыхали, как же, хороший бог, справедливый. Только нечего ему делать среди проклятых.

Телега с лежащими на ней поленьями и сидящим поверх Горлопаном сдвинулась в сторону примерно на метр, пропуская перед махонькую сухонькую старушку, опирающуюся на кривой посох.

Хранительница поселка собственной персоной.

— Уходи милок, — проскрипела она, — А откуда проклятье взялось, это ты у своего старосты спроси, которые могилу великого шамана потревожил, и силы древние пробудил…

— Эй, Шардон, слыхал? — ткнул трактирщика в бок локтем Рубака-Парень, — Говорят, ты во всем виноват.

— В чем я виноват?

— Да вроде проклятье какое-то на поселок наслал, и из-за этого нас дальше пускать не хотят. Сам разберешься, или клан позовем?

— Сам.

Шардон вышел вперед, запуская анимацию «Радушная улыбка» и доставая из инвентаря пышный букет из недавно сорванных хоть и не красивых, зато очень полезных в алхимии Болиголовов.

— Любезная Чвага, как же я рад вас видеть! — начал он, — Мне говорили, что мало найдется улыбок столь прекрасных, как ваша, но я никому не верил до сегодняшней нашей встречи.

Старушка злобно оскалилась, демонстрируя желтые кривые зубы и выставляя посох вперед, словно оружие. Впрочем, это наверняка и было очень грозное оружие в руках знахарки.

— А как вам идет этот стеклянный глаз! А кривизна этой палки прекрасно подчеркивает изящество вашей фигуры! — не унимался Шардон…

Глава 23.