Фенеамин: Не, ну это нормально вообще, а? Развел интригу и свалил. Вот кто так делает, а?

Гаечка: Ушел по-английски :-)

Рубака-парень: Он утопал, но обещал вернуться. Милый и упитанный, хоть и без пропеллера… Скажи, Феня, ты будешь ждать его, сидя на подоконнике и всматриваясь в туманную даль?

Фенеамин: Да ну вас, хохмачи… Да и чего я ждал от бота-то?

Корвин: Вернется — расскажет, если захочет…

* * *

— Что-то долго ты, — недовольно пробурчал Кривой, едва Шардон появился из-за угла.

— Улаживал кое-какие дела.

— Ты обещал подогнать пиво, чтобы отпраздновать победу. У моих ребят уже трубы горят и кулаки чешутся — смекаешь?

— Я просил привести носильщиков.

— Бизон, Патлатый, а ну сюда, живо! — крикнул атаман, и из утреннего тумана вынырнули две массивные фигуры.

На земле начали появляться бочонки, но они тут же исчезали, перемещенные в инвентарь одного из здоровяков.

— Двадцать бочек? Эй, командир, этого не хватит даже чтобы тебя утопить, — недовольно нахмурился Кривой.

— Будут еще. У меня есть серьезный разговор.

— Докладывай… У тебя две минуты.

— Слыхал я, что тебе нужен толковый помощник в банде.

Атаман внимательно уставился на стоящего перед ним «непися» своим единственным глазом.

— Так ведь есть у меня уже Правая Рука, — ухмыльнулся он.

— Я сказал толковый. И с обеими руками… К тому же, твой помощник помер…

— Ага. Его бессмертный пришил, которого ты Синим прозвал. И что-то сдается мне, не по ошибке он это сделал, верно?

Шардон ничего не ответил.

— Почему ко мне? В Лесах Гоблинов пять атаманов — и Кривой не самый авторитетный из них. К тому же, я ведь тебя чуть не порешил. И еще трижды — руками своих людей.

— Я видел у тебя кое-что интересное.

— И что же?

— Карту.

— Карту, значит? — атаман задумчиво погладил висящий на поясе в ножнах меч, — И чем же она тебя так заинтересовала?

И он потянул за рукоять, слегка высвобождая клинок.

— Уж больно пометки на ней интересные. Я бы не отказался еще раз на нее посмотреть.

— А ты глазастый, борода. И умный… Слишком умный… — в голосе одноглазого зазвучала неприкрытая угроза, а меч обнажился уже наполовину.

— Наша не боится твоя! — выкрикнул верный Шныга из-за спины трактирщика.

— Ишь ты, заступничек выискался… — атаман мотнул головой, — Бизон…

Секунда — и вот уже храбрый гоблин отчаянно верещит в мощных лапах громилы.

— Молиться будешь, или тебя сразу порешить? — спокойно, даже как-то буднично поинтересовался главарь разбойников.

— Я не верю в существование высших сил, — так же спокойно отозвался Шардон.

— А зря. Боги, они ведь куда ближе, чем мы думаем. Мне даже как-то доводилось пощупать одну симпатичную богиню, хе-хе…

— Боишься?

— Я не знаю чувства страха.

— Ну надо же, какой бесстрашный…

Атаман пристально вглядывался в глаза трактирщика, пытаясь отыскать в них хотя бы тень страха, но лицо «непися» не выражало совершенно ничего, никаких эмоций.

— Ладно, борода, ты выдержал проверку! — атаман с силой вогнал клинок назад в ножны, — Только теперь я никогда не сяду с тобой в карты играть. Ну что, милости прошу к нашему шалашу? Опрокинем с тобой по кружечке, да побазаризм за жизнь да за дело. Может и впрямь из тебя какой толк выйдет… Бизон, да поставь ты этого зеленого на место, он и так уже обделался от страха.