Всем было известно про новую линию дилижанса «Баттерфилд Оверленд Мейл», от Сан Луиса до Сан Диего, которая должна была открыться этим летом.

– А он уже ходит? – нетерпеливо спросила Сторм. Она не задумывала далеко вперед, но твердо знала, что ее вовсе не прельщает перспектива одной ехать несколько сотен миль через места, населенные апачами. Даже если она доберется благополучно, отец наверняка убьет ее за одну лишь попытку.

– Насколько мне известно, уже несколько недель.

В молчании они поели вяленого мяса. Диего все еще сидел не глядя на нее, когда Сторм забралась в свою постель. Она не стала раздеваться, только сняла свой шестизарядиик и положила так, чтобы он был под рукой. При этом она думала вовсе не о Диего, а о своем муже.

Сон никак не приходил. Бретт. Ее гнев утих, и на смену ему пришла обида. Бессмысленно было и думать об этом, но, будь у нее выбор, она бы пожертвовала чем угодно, чтобы сейчас очутиться в его объятиях. Она сдерживала навернувшиеся слезы. Она не любит его. Ее просто ужасно тянет к нему, вот и все. Он просто ублюдок – и тут она чуть не рассмеялась. Он и есть ублюдок, в самом прямом смысле слова.

Но ей все вспоминалось, какой обиженный был у него вид, когда она не захотела сказать ему, что счастлива. Как теплое выражение его лица сменилось замкнутым и холодным. Она стала думать о маленьком мальчике, росшем с матерью проституткой, у которой для него не находилось ни времени, ни любви, о несчастном грязном оборвыше, жившем на улице, вынужденном красть и попрошайничать, чтобы выжить. Потом она представила, что он должен был чувствовать, когда его вдруг отправили на гасиенду, к этим жадным эгоистам, и каково ему было расти в доме до на, зная, что он всего навсего незаконнорожденный сын. Ее переполняла жалость к Бретту, но она упорно не желала себе в этом сознаться.

Ей приснился Бретт, снилось, что они вместе, и, хотя она знала, каков он на самом деле, хотя ее разум говорил «нет», тело ее трепетало от его прикосновений. Все это было таким настоящим – его ладони на ее грудях, ласкающие твердеющие соски, и совсем как настоящие – поцелуи. Только в них было что то странное, чего не должно было быть: они щекотали. Она улыбнулась во сне, думая, что Бретт нашел ее и теперь ласкает, и застонала:

– Нет!

Сторм проснулась и на мгновение подумала, что сон сбылся и что это Бретт лежит вместе с ней в постели. Ее тело было придавлено жестким мужским телом, трепетавшим от нетерпения; теплые губы и руки дразняще двигались по ее коже, потом ее шею защекотали усы, и она все поняла. Она протестующе изогнулась, отталкивая от себя плечи Диего:

– Нет!

Его рука схватила ее косу, удерживая голову, а рот крепко прижался к ее рту. Ей показалось, что ее сейчас стошнит. С криком ярости она извернулась и вырвалась, почти выдирая себе волосы.

– Убирайтесь отсюда!

– Dios, рог Dios!

Его ладони нашли ее груди и принялись сжимать, Сторм почувствовала, как его фаллос тычется ей в бедра, и в ужасе поняла, что он стащил с нее панталоны. Она сразу расслабилась. Он сжал ее крепче, задирая блузку. Притворяясь, что смирилась, она принялась шарить возле себя правой рукой в поисках кольта. Его там не было.

Она помертвела от ужаса, потом пришла в ярость. Он протянул руку, нащупывая ее укромное местечко, и тут Сторм резко вздернула колено, одновременно толкая обеими руками. Колено ударило его под ложечку, и он с шумом выдохнул, а сжатые кулаки принялись молотить его по скулам. На мгновение он застыл, не в силах шевельнуться

Она воспользовалась этим мгновением, чтобы изо всех сил впиться ногтями в его лицо, когда он снова шевельнулся, пытаясь схватить ее за запястья. Ему удалось схватить только одно.