– С Видящей вы не колебались, мастер Аббероэт, – осмелился заметить Агриппа. – Мы зашли очень далеко…

– Недостаточно далеко! Видящая – это смерть мира, Агриппа, полное уничтожение всего, что мы оберегали столетия. Одного раза было достаточно, второй Видящей мир не выдержит. Ты не представляешь, что она такое, на что она способна. По правде сказать, никто не представляет. Размер ее просьбы невозможно просчитать, десятилетиями я пытался, сводил с ума всю службу Сновидцев, но нити вероятности просто исчезают в области прогноза, которая касается Видящей.

Глава повернулся:

– Мастер Агриппа, ты должен найти Дженни Далфин и остановить ее.

– Я?! – Агриппа остолбенел и только потом сообразил: его только что произвели в действительные мастера, минуя три ступени посвящения. – Но Авенариус не справился, я еще… я не готов, я… почему я, господин Аббероэт?

– Ты очень похож на него, – сказал Аббероэт после долгой паузы. – Ты мягок. Ты добр. Ты сомневаешься. До этого времени я полагался на силу, опыт и твердость – и безрезультатно.

– А если я не смогу? – Агриппа облизнул пересохшие губы. – Если я не смогу ее убить? Если я решу, что она не заслуживает смерти?

– Когда ты увидишь ее, то поймешь, что иного пути нет. Идем.

– Мастер, – рискнул спросить Агриппа, когда они уже вышли в колодец Башни, – на кого я похож?

Мастер Аббероэт промолчал.

Глава пятая

– Когда она проснется?

Людвиг пожал плечами:

– Об этом, друг мой, даже звезды тебе не скажут. В свое время.

Он протянул кружку Бьорну.

Тот взял ее, укоризненно поглядел на Стража.

– Сухой лед кончился, – сказал Людвиг. – Из деревни все уехали. Мы в зоне отселения, ты забыл? Чем тебе не нравится кофе? Он достаточно холоден.

Бьорн дунул в чашку. Бока ее запотели.

Страж только крякнул, слушая, как Бьорн довольно хрустит кофейными льдинками.

Третья неделя сна Дженни тянулась особенно долго.

Сначала они знали, чем заняться. Неделю они хоронили павших.

Бьорн думал, что забыл, каково это – плакать. Думал, ему выстудило сердце, заморозило остатки души, искореженной когтями демония. Думал, сила Древнего льда и жизнь в тени Сморсстабрина смогли вытравить все лишние чувства.

Ошибался.

Они собирали тела и хоронили в двух больших могилах. Это просто – подходишь, берешь, кладешь на носилки. Руки в перчатках. Не так уж тяжело – для него нынешнего. Людвиг безошибочно определял, кого они хоронят, сразу говорил – направо или налево.

Направо – люди Договора и простые зрители, налево – темники и их создания.

Обгоревшие, черные тела.

Хуже всего было, когда они находили детей – не все зрители покинули фестиваль, когда его атаковали темники.

Cначала Бьорн держался хорошо: поднимал, относил, возвращался. Просто физические упражнения, в этих останках с трудом узнавались люди.

Потом появился запах. Сладковатый, тяжелый.

От него кружилась голова и тошнило.

Они надели маски и работали в масках.

Два холма у края леса. Две братские могилы. Пройдет лето, осень, наступит весна, и на свежей земле вырастет трава, и не будет уже различий. Никто, проходя мимо, не узнает, в каком из холмов лежат люди Договора, а в каком – слуги темников. Смерть уравнивает всех.

Только почему так страшно уравнивает, не понимал Бьорн. В чем провинились простые люди, попавшие в жернова этой распри?

…Они разбили лагерь на лугу, где под корнями белого дуба спала Дженни.