Они будут сидеть совсем рядом — бабочки запорхали в животе у Деллы от такой перспективы. Ей придется протискиваться на свое место мимо него — по-другому никак не получится. Она сделала глубокий вдох и на одном дыхании дошла до их ряда. Он поднял голову и, когда узнал ее, снова улыбнулся той улыбкой, от которой ей стало не по себе. В животе у нее стало горячо, сознание помутилось, и Делла так и не смогла произнести: «Извините, можно мне пройти».

Он встал, прошептал приветствие, но Делла едва его расслышала — она полностью сосредоточилась на том, чтобы не упасть в обморок. От него исходил восхитительный аромат сигары, и к тому же он оказался гораздо выше, чем она ожидала, — ей пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть в его глаза. К такому Делла не привыкла: на каблуках высотой два дюйма ее собственный рост составлял шесть футов. Даже когда на ней не было каблуков, она могла смотреть в глаза практически любому, не запрокидывая головы. Однако самое большое впечатление производило его лицо. У него был твердо очерченный подбородок, прямой и тонкий нос, словно высеченные из мрамора скулы, а его глаза… Они были цвета горького шоколада — такие темные и такие волнующие, что Делла не могла отвести от них взгляда. Но что-то в этих глазах контрастировало с его ослепительной улыбкой. Была в них какая-то печаль, может, даже тоска.

— Надо заканчивать с такими встречами, — сказал незнакомец и широко улыбнулся.

Делла не смогла удержаться и улыбнулась в ответ:

— Немного странно, правда?

— Я бы употребил другое слово.

Она не была уверена, что хочет узнать, какое именно, но все же спросила:

— Какое?

— Удачно, — сразу же ответил он, — я думаю, это удачно.

Делла не знала, что ответить на это. Еще раз внимательно изучив пустующее кресло между ними, где лежала роза, она, наконец сказала:

— Вы не возражаете, если я пройду на свое место?

Минуту он продолжал смотреть на нее. По его глазам совсем невозможно было понять, о чем он думает. Затем мужчина сделал шаг в сторону, чтобы дать ей пройти, и ответил:

— Конечно нет.

Делла поспешила занять свое место. Как только она села, то сразу же открыла программку и уставилась в нее, не оставив ему никакого шанса начать разговор.

Однако он не собирался сдаваться:

— Как прошел ваш ужин?

— Прекрасно, — ответила Делла, не отрывая глаз от программки.

Ее односложный ответ нисколько не смутил его, и он продолжил:

— А я заказал фазана. Он оказался чудесным.

Делла только кивнула в ответ. Незнакомец не отступал:

— Когда в следующий раз будете в «Паламбос», попробуйте его. Очень рекомендую.

Он явно продолжал свои попытки узнать, живет ли она здесь и есть ли у них шанс встретиться еще раз. И все это несмотря на розу и загадочную женщину, которая должна была занять место между ними.

— Я запомню это, — ответила Делла и вернулась к чтению программки.

— Знаете, нечасто встречаешь людей моего поколения, которые любят оперу, — попробовал он зайти с другой стороны. — И уж совсем мало кто готов потратиться на ложу. Вы, наверно, очень любите оперу.

Это был удар ниже пояса. Делла не могла не поддержать разговор о том, что любила больше всего на свете.

— Я обожаю оперу, — вырвалось у нее, и открытая программка упала на колени.

Она повернулась и посмотрела на него. Выражение его лица ясно говорило о том, что он тоже счастлив быть здесь сейчас и что он любит оперу так же страстно, как и она. Так страстно, что в его глазах не осталось и следа печали. Делла заметила, что они не совсем карие — золотые крапинки добавляли им что-то такое, что они становились еще притягательнее.