Изменить размер шрифта - +
Так что лучше попробовать применить на практике то, что он уже успел понять.

Или последовать примеру ученика.

Он посмотрел направо и увидел, как Анакин выходит из пике. Оби‑Ван распростер крылья и опустил ноги ниже уровня головы. Он достаточно много слышал о гонках с крыльями, чтобы понять, что означает легкая вибрация у него в ладонях, и поймать самое сильное из ближайших полей. Он тут же взмыл вверх, как будто его кто‑то дернул сверху за веревочку.

Это было великолепное бодрящее чувство, но Оби‑Ван сразу же оттолкнул его прочь, сфокусировав внимание на малейших движениях крыльев, на врезавшихся в руки ремешках и широком нагрудном ремне, который так и не удалось затянуть как следует, и теперь он болтался в неудобной «сбруе».

Пока что просто выиграл время.

Вибрация в руках стихла. Сенсоры начали шумно вращаться, а Кеноби снова стал падать. Дав полную мощность на двигатели, он понял, что они предназначены скорее для корректировки курса, чем для подъема, но раскинув крылья до максимума, при этом чуть не вылетев из них, Оби‑Ван остановился в паре сантиметров от экрана, да и то поджав ноги.

И тут жужжание в ладонях стало неистовым. Он увидел под собой десятиметровое отверстие, пролетел над ним и сразу же метнулся в сторону, к другой бреши в экране, чтобы пропустить ревущий мусорный контейнер мимо.

Восходящим потоком воздуха его подхватило и завертело, как песчинку во время бури на Татуине. Оглушенный, едва удерживая трепещущие крылья в руках, с горящими от сумасшедшей вибрации ладонями, Оби‑Ван слегка прижал крылья к бокам, чтобы вырваться из этого сверхмощного поля. Он отлетел немного в сторону и вниз, использовав луч захвата как тормоз, замедливший падение, и снова развернул крылья. Результатом стала иллюзия контроля.

На другом конце ямы взлетел еще один контейнер, подброшенный лучам захвата к следующему экрану. Потом еще один. Потом еще и еще. Начинался новый залп.

Оби‑Ван понятия не имел, где был Анакин и был ли он жив. И пока его контроль над крыльями был призрачным и он целиком полагался на удачу, жизнь падавана мало заботила его.

 

 

***

 

Целью гонок в мусорной яме было проникнуть под нижний экран, подловив момент, когда раскроется отверстие для контейнера, затем миновать еще два экрана и достичь дна ямы.

Оказавшись на дне, участникам соревнований надо было на лету схватить чешуйку мусорного червя, положить ее в специальный мешок, подняться сквозь экраны и добраться до другого тоннеля. Там необходимо показать чешуйку судье, то есть Распорядителю, который контролировал практически все, что касалось этих гонок.

Мусор, не упакованный в контейнеры для отправки на орбиту, смешивался с силиконовым маслом, которое извергали нижние боковые тоннели, и перерабатывался мусорными червями. Эти черви вгрызались в нетоксичный мусор, пережевывая его в мелкие гранулы, поглощая остатки органики, пластика и металлов.

Мусорные черви были огромными злобными созданиями, необходимыми для нормальной работы мусорных ям. Их предки были родом с другой планеты, но корускантские техники, мастера биотехнологий, вывели на основе дикого вида червей этих полезных монстров. Ползающие по кремнийорганической суспензии черви, напоминавшие мотки толстых проводов, медленно, но уверенно переваривали измельченный мусор на углекислый газ, метан и другие органические вещества, которые образовывали бледно‑желтые пенные островки на поверхности силиконового озера. Металлы, минералы и стекло тонули и собирались со дна массивными неповоротливыми дроидами.

Говорили, что мусорный червь может даже проглотить отработанный сердечник гипердрайва и нормально жить… целых несколько секунд. Но такого подвига от них никто и не требовал.

Кремниевое озеро на дне мусорной ямы буквально кишело червями. Их чешуйки были огромными и пятнами покрывали тело, сверкая, как драгоценные камни. Распорядитель собирал их у участников состязаний в качестве доказательства, что они достигли дна, а затем продавал чешуйки на небольшом, но процветающем рынке коллекционеров как сувениры.

Быстрый переход