В полной неопределенности отношений с Клэр только только забрезжил призрак хоть какой то стабильности. Несмотря на то, что в недавнем разговоре именно из его уст прозвучало слово «предложение», Рэд не рискнул бы назвать гражданским браком переход от бурных и большей частью спонтанных встреч к небольшим взаимным уступкам и намекам на совместное проживание в туманном будущем.

  В принципе, не имею ничего против твоего выбора,   холодно улыбнулся Евгений Павлович,   мои сотрудники имеют право на личную жизнь. Но для резюме тебе лучше официально оформить отношения. Укрепление института семьи всегда стояло на первых позициях среди великого множества социальных задач. Ты согласен?

  Я работаю над этим,   усмехнулся Рэд, верно угадав, что спрашивали его отнюдь не о согласии с социальной политикой президентской команды Аналога 2.

  И раз уж мы заговорили о резюме – скажу честно. Мне очень мешает твоя инвалидность. А тебе, Рэджинальд?

  А я привык, – зло обронил Рэд.

В течение разговора собеседник методично и цинично перетряхивал всю его жизнь, все ее поворотные пункты и точки отсчета, со знанием дела копаясь в самых ярких и самых страшных эпизодах, как будто выбирал себе в коллекцию новый фильм. Не по содержанию и жанру, а по крикливой аннотации и выдернутым из контекста кадрам трейлера. В конце концов, Рэд почувствовал себя вещью на распродаже, причем вещью с дефектом, которая должна уйти с большой скидкой в виде собачьей преданности новому владельцу, и это его откровенно задрало.

  Я избавлю тебя от документальной составляющей проблемы. Как ты заметил, медперсонал и так не дергал тебя по пустякам,   сказал Евгений Павлович, подчеркнуто не замечая негативной реакции собеседника. – Но. Твои данные будут у доверенного врача базы СПС. Его просьбы о прохождении медосмотра или плановой госпитализации и все рекомендации ты выполняешь как прямой приказ. Если ему в твоем поведении или состоянии что то не понравится, докладная тут же ляжет на стол адмиралу Дирсу. Это последнее условие, Рэджинальд. Мне кажется, что оно разумно. У тебя в штате будет около трехсот человек, регулярно проходящих жесткий медосмотр и психологический контроль, и цифра не окончательная. Ты не считаешь мои требования завышенными?

  Нет, сэр.

Евгений Павлович взял свой бокал, откинулся на спинку кресла и закинул ногу на ногу. Рэд весь подобрался, готовясь к следующему резкому повороту разговора.

  Я хочу поставить на тебя так же, как в свое время это сделал Пол Дорвард,   признался Блохин старший.   Я предлагаю тебе новую ступень пьедестала, Рэд. Весьма престижную. В образе капитана Гардона, из которого ты давно вырос, тебе на нее не подняться никогда. Попробуй примерить что то другое. Ты понимаешь, о чем я?

  Да, сэр.

  Боюсь, что еще не до конца,   покачал головой Евгений Павлович.   Мне кажется, у тебя есть один нереализованный талант, Рэджинальд, кроме уникальных навыков кораблевождения. За то, чтобы его заполучить многие политики отдали бы последнюю рубашку. Любой, кто проработал с тобой хотя бы сутки, готов последовать за тобой за внешние маяки, под огонь и вообще куда угодно… Но это так, лирическое отступление,   перебил он сам себя.   Требования жесткие. За невыполнение – увольнение. Я дам тебе время хорошенько все обдумать. Трех дней хватит?

  Да, сэр.

  Тогда сегодня ты возвращаешься домой. Если соглашаешься   через три дня Дирс ждет тебя в новом качестве.

Рэд вспомнил разнос, учиненный им юной пилотессе «Курьера» за несанкционированный маневр. Один просчет – конец карьеры? Хорошо сказал! И слова оказались пророческими. «Надо было все таки помягче»,   с запоздалым раскаянием подумал Рэд.