Зачем это тебе машина понадобилась? – подозрительно спросил Виктор.

  Визит вежливости нанести своему непосредственному руководителю,   усмехнулся Гардон.   А заодно – узнать, чего я еще стою как космолетчик.

  Рэд, не делай этого,   неожиданно резко сказал Виктор,   по крайней мере, сейчас. Что за мазохизм? Ты не знаешь, что тебе скажет Дорвард?

  Нет.

Больше за всю дорогу Гардон не проронил ни слова. «Как отрезало,   подумал Виктор,   полтора часа общения и все. Хлоп! Как будто люк закрыли. Куда еще тебя стаскать, чтобы ты снова ожил? В диспетчерскую орбитального космопорта? В «Вышке» нескольких минут созерцания чужих полетов хватило, чтобы начал разговаривать как человек. А если он действительно сегодня уедет от Розалии, начнется такое беспробудное пьянство, что впору памятник заказывать».

  Ты со своей журналисткой встречался? – спросил Виктор, подъезжая к дому миссис Мэй.

  Не твое дело.

  Повидайся. Дело, действительно, не мое. И если она еще раз спросит, как тебя найти, я ей адрес назову. Она раз десять звонила. А на днях прикатила на вишневом «Тореро 707 Земля Космос»», прямо на наш уровень заехала, перехватила меня у дома и давай пытать. Татьяна чуть не свихнулась от ревности. Она накануне ночь не спала, вылезла в халате, а у дверей такой сюрприз с отцом ее ребенка общается. Мне зачем такие журналистские расследования?

Гардон протянул ему руку:

  Пока.

Следующая неделя изобиловала событиями самого негативного содержания, но поскольку Рэд сам себе их организовал, жаловаться было некому. Сначала он получил свой «Хайвей», обвешанный медицинской символикой не хуже кареты «Скорой помощи». Затем впервые за двадцать с лишним лет перешагнул порог родного дома. Искин «Олаф», которого только что расконсервировали, обозвал его милордом и предложил сыграть в «Завоевателя планет». Рэд остановился напротив огромного зеркала в гостиной, в котором последний раз видел себя растерявшимся подростком и не знал посмеяться ему или заплакать. Закурив прямо посреди собственного особняка, он вызвал специалистов по программному обеспечению из первой попавшейся фирмы, наугад ткнув пальцем в справочник. «Олаф», получив недвусмысленный приказ молчать до их прихода, исправно заткнулся. Пока парень с девушкой из «Компсервиса» раскатывали беднягу на составные части, бросая друг на друга недвусмысленные взгляды, Гардон скатался на базу АСП.

На причале, где обычно швартовалась «Моника» торчал разлапистый транспортник без названия и порта приписки. Видимо, начальство еще не определилось приобретать его или нет, и звездолет пригнали для осмотра.

В знакомых причальных галереях от Гардона шарахались как от восставшего из мертвых. Ничего хорошего из разговора с шеф пилотом, естественно, не получилось. Дорвард подробно рассказал ему об упавшем после известных событий товарообороте, сокращении штата Ассоциации и урезанных процентах экипажам. Организация докатилась до того, что не брезговала подержанными звездолетами – Рэджинальд не мог не заметить один из них у причала! И виной тому проблемы с судостроительными верфями и рост цен на строительные материалы из за сложной политической обстановки в колониальных территориях, принадлежащих Аналогу 1. Сводилось все это к одной единственной фразе: «капитаном тебе здесь больше не быть, а пилотами мы укомплектованы под завязку». Но Дорвард ее, разумеется, не произнес. Он посоветовал заглянуть через полгода, так как был поставлен в известность о годичном отпуске всем участникам рейда. После чего подчеркнуто вежливо вытолкал Гардона за дверь.

Нельзя сказать, что Рэд обманулся в своих ожиданиях. Он улыбнулся новой секретарше и оставил в приемной рапорт об увольнении, великодушно избавив шеф пилота АСП от лишних забот.