Со спокойным, каменным лицом и горящими от возбуждения глазами он начал спускаться. Это была его война. Такой пламенный восторг он испытывал только перед лицом опасности.

Его мизг привык реагировать на адреналин. Он соблюдал осторожность, да страх был чужд ему в принципе.

Земля под ним волновалась, как океан, уходила из-под ног. Он шел уже больше десяти минут, но не было видно ни вертолета, ни скрывающей его группы деревьев. Он остановился, чтобы подумать, продолжая сжимать разум железной хваткой. Блокада держалась, и видения соскальзывали по ней, не причиняя ему вреда.

Пейзаж сместился… Вертолет теперь стоял слева. Он двинулся туда крепкий, неутомимый человек, бредущий по полям пшеницы…

И тут его глаза выдвинулись вперед на стебельках.

— Пока ничего. — Теперь попробую я.

Глаза вернулись на место. Перед ним расстилалась огромная шахматная доска. Он почувствовал непреодолимое желание свернуть к одному из полей, однако справился с ним. Главное — вертолет…

Подскакивая до неба и опускаясь обратно, приближались шахматные фигуры странных, небывалых форм. Однако, в биолабораториях своего времени он видел и более удивительные создания.

Он двинулся дальше.

— Три часа, Вуд! Но мы его не подпустили к вертолету.

— Он явно умеет справляться с кошмарами нормального разума. Его тренировали…

— А сумасшедшие? Сумел бы ты управлять их видениями и транслировать их на него?

— Это может сработать. Но тебе придется мне помочь. Гипноз и внушение… Ты займешься этим со стороны пациентов, а я — со стороны уравнения. Мы попробуем, Дю Броз. Нельзя ли подключить и Камерона?

— Он спит. Я вколол ему наркотик. Пришлось…

Со всех сторон бормотали безумные фигуры, скрывающиеся за несуществующими бастионами. Удручающе медленно мимо пролетали белые птицы, с трудом взмахивая крыльями. Расплывающиеся губы повторяли бессмысленные рифмованные фразы. Красные, желтые и крапчатые чертенята убеждали его, что он грешен.

Кошмары безумного разума, которым придали объективную реальность с помощью переменных истин. На сказочной шахматной доске свойства энергии и материи изменились таким образом, что эти небывалые фигуры обрели плоть и дух.

Фигуры сказочных шахмат кричали на него, смеялись над ним, рыдали, скрипели, чмокали, вздыхали…

Трусливые, переполненные ненавистью тени. Видения иррационального страха, ненависти и возбуждения. Мир безумия.

Он по-прежнему шел к вертолету, и глаза его горели неистовым восторгом.

Семь часов.

— С одним я разобрался, — сказал Вуд. Дю Броз повернул к нему бледное лицо и вытер пот со лба.

— С чем?

— Пожалуй, с путешествиями во времени. Ты обратил внимание, что Риджли мог бы легко ускользнуть, перенесясь на несколько дней? Однако ничего такого не сделал. Я сопоставил это с другими данными, с тем, что во времена Риджли никто не вернулся из темпорального путешествия. И еще Осечки. Согласно нашей теории, они прибыли сюда из будущего в поисках чего-то… наверное, мы никогда не узнаем, чего именно. В конце концов они сдались и умерли здесь.

Прикуривая, Дю Броз заметил, что у него дрожат руки.

— Какой же из этого вывод?

— Возможно лишь одностороннее путешествие во времени, — ответил Вуд. Скривившись, он равнодушно оглядел кабинет. — Это только что пришло мне в голову, но это подходит. Во времени можно перемещаться только в одном направлении — в прошлое или в будущее. Но вернуться нельзя.

— Почему?

Вуд пожал плечами.

— Почему враги Риджли не отправили за ним погоню? Ведь он военный преступник. И все же ему позволили бежать, хотя он весьма опасен.