– Хорошо, Джон. Спасибо.

Миранда тоже отвернулась. Ей было стыдно – как могла она хоть на миг заподозрить, что Картер причастен к преступлению? Это все Райан.

– Мы все тебя ждали, – сказал Картер. – Теперь поработаем вместе.

– Да, я буду заглядывать, но сейчас у меня другое дело.

– Знаю. Выставка итальянского Ренессанса. – Картер смотрел на нее с улыбкой. – Громкая выставка – вот что нам нужно после всех этих неприятностей. Это была отличная идея.

– Да, я тоже так… – Она не договорила, увидев, что в дверях появился детектив Кук. – Извини, Джон. Мне нужно с ним поговорить.

– Да-да, я понимаю. – Он понизил голос:

– Не знаю почему, но этот тип заставляет меня нервничать. Такое ощущение, что он подозревает всех и каждого.

Едва кивнув полицейскому. Картер поспешно вышел, шаркая нечищеными башмаками.

– Что я могу сделать для вас, детектив?

– Классная картинка, доктор Джонс. – Кук, дальнозорко прищурившись, ткнулся носом в холст, доставленный в отдел для реставрации. – Это ведь подлинник, да?

– Да, это Бронзино, итальянский художник шестнадцатого века. Институт очень горд, что заполучил это полотно. Владельцы предоставили его нам для выставки.

– А что это она делает с картиной? – спросил полицейский, кивнув на художницу-реставраторшу.

Та презрительно взглянула на него сквозь толстые линзы очков.

– Эта картина находилась в коллекции, принадлежавшей одному чудаку из Джорджии. Картины находились в ужасных условиях, – стала объяснять Миранда. – Они пострадали от пыли, грязи, влаги, прямого солнечного света. Сейчас мы чистим картину. Процесс медленный, требующий тщательности. Если мы хорошо выполним свою работу, картина будет выглядеть точно так же, как в день своего создания.

– Это похоже на работу полиции, – заметил Кук.

– Неужели?

– Мы тоже двигаемся медленно и аккуратно. Не дай бог напортачить и испортить след. Похоже на исследовательскую работу, да и талант со знаниями тоже не помешают, – улыбнулся детектив. – А главное, конечно, – терпение. Если сделать все правильно, картина восстанавливается в наилучшем виде.

– Очень интересная аналогия, детектив, – сказала Миранда, нервничая. – И как, удалось вам восстановить картину?

– Пока только отдельные фрагменты, доктор Джонс. – Он порылся в кармане, достал пачку жвачки. – Хотите?

– Нет, спасибо.

– Бросил курить, знаете ли. – Он сунул в рот жвачку, а бумажку с фольгой аккуратно свернул и положил в карман. – Все никак не привыкну, прямо с ума схожу. Приклеил антиникотиновый пластырь, но что-то не помогает. Вы сами-то курите?

– Нет.

– Ну и умница. А я высасывал по две пачки в день. А потом началось: тут курить нельзя, там курить нельзя. Приходилось смолить в сортире или мокнуть под дождем. Прямо как преступник какой-то.

Он снова улыбнулся.

Миранда стояла неподвижно, хотя ей очень хотелось топнуть ногой или щелкнуть пальцами – нервы пошаливали.

– Да, я слышала, что от курения отвыкнуть трудно.

– Это не просто дурная привычка, это порок. Причем такой, который может испоганить тебе всю жизнь.

Миранда подумала, что детектив знает об алкоголизме Эндрю – это читалось в глазах Кука.

– Что касается меня, то я никогда не курила, – отрезала она. – Зайдем ко мне в кабинет?

– Нет, я так, на минутку.