— У вас рука не устала? — весело поинтересовался мистер Платт.

Никита смущенно улыбнулся и запихал чек во внутренний карман пиджака.

— Смотрите не потеряйте, — с напускной строгостью сказал мистер Платт.

Никита слегка покраснел.

— Что вы, — промямлил он. — Скорей, я потеряю руку или ногу, чем этот чек. — Переводчик сделал паузу, собрался с духом и сказал дрогнувшим от нахлынувших противоречивых чувств голосом: — Спасибо вам, мистер Платт. Правда спасибо. И от меня, и от жены, и от дочек… Вы самый лучший человек на свете. Простите, я больше не знаю, что сказать… Мистер Платт, я…

Мистер Платт поморщился, словно терпеть не мог, когда ему пели дифирамбы за столь незначительные с общечеловеческой точки зрения поступки.

— Не надо ничего говорить, — остановил он Никиту. — Вы сказали «спасибо», и этого вполне достаточно. Не обижайтесь, мой друг, но я не люблю многословия.

В глубине души мистеру Платту нравилось выслушивать слова благодарности, но, как человек воспитанный, он взял за правило принижать свои заслуги в глазах общественности, сколь бы немногочисленной эта общественность ни была.

— Может, я сумею как-то вас отблагодарить? — робко спросил переводчик.

— Мне достаточно и того, что у меня стало одним другом больше. Мы ведь с вами друзья, Ник?

— Да, мистер Платт.

— Вот и отлично. И хватит об этом.

Мистер Платт небрежно зевнул, давая понять, что ничего необычного не произошло и что жизнь вернулась в прежнее, обыденное, русло.

Переводчик Никита, не зная, что еще можно сказать, смущенно замолчал. Некоторое время они ехали в тишине.

Однако вскоре, непонятно почему, прекрасное настроение мистера Лайэма Платта стало улетучиваться. «Если швырять по двадцать тысяч баксов направо и налево, — говорил ему подлый внутренний голос, — никаких денег не напасешься! А потом добавлял, чтобы добить мистера Платта окончательно: — Человечество нельзя облагодетельствовать подачками. Тут нужна четкая, продуманная политика, а не игра в мать Терезу!»

«Милосердие не может быть абстрактным, — сказал своему внутреннему голосу мистер Платт. — Если помог одному конкретному человеку, значит, помог всему человечеству. Ведь человечество — это совокупность личностей, единый мозг и единая духовная субстанция».

Внутренний голос пристыженно замолчал. Довольный таким оборотом дела, мистер Платт решил закрепить вновь поползшее вверх настроение каким-нибудь веселым, разухабистым поступком, как это обычно делают русские. (По крайней мере те русские, о которых он читал когда-то в великих русских романах.) Он повернулся к смущенному переводчику и сказал:

— Ник, что, если мы отпразднуем нашу маленькую сделку в ресторане?

— В ре… в ресторане? — промямлил Никита.

Мистер Платт с энтузиазмом кивнул:

— Именно! Закажем мою любимую форель, жаренную с фисташками. Вы когда-нибудь ели форель с фисташками?

Совсем сбитый с толку, Никита («Какую такую сделку собирается праздновать мистер Платт?») вяло покрутил головой:

— Нет.

Мистер Платт сверкнул белоснежными фарфоровыми зубами:

— Вот и отлично! То есть… плохо, конечно, что вы не ели форель с фисташками. Но мы исправим эту вашу досадную ошибку.

Мистер Платт коснулся пальцами плеча шофера:

— Базилио, отвезите нас, пожалуйста, в ресторан «Иволга». Вы знаете, где это?

Шофер Василий (по совместительству сотрудник охранного агентства «Щит») хорошо знал английский язык, поэтому кивнул и сказал:

— Сделаем, мистер Платт!

В меню ресторана «Иволга» можно было увидеть блюда разнообразных кухонь: французской, итальянской, немецкой, русской и китайской.