- Понимаешь, мне нужно, чтобы ты правильно все понял, - бубнил Гаррисон и внимательнейшим образом рассматривал свой пустой бокал.

Вошла Джейн, метнула взгляд на меня, на Гаррисона, села между нами. И погрузилась в созерцание своей загорелой коленки, которую поглаживала ладонью.

- Ничего объяснять мне не требуется, - твердо заявил я. - Если уж хотите знать…

- Я тебе всю правду скажу, Тоди, - перебила меня Джейн (кажется, никогда прежде такого с ней не случалось). - Если ты все понимаешь, давай считать, что между нами кончено с этого вот дня. Хорошо?

- Вот и я то же самое предложить хотел, - говорю. Джейн улыбнулась своей коленке. - Я уже давно про это думал.

- Я, понимаешь, хотела бы все тебе объяснить, если смогу. - И смотрит мне прямо в глаза. Дружелюбно этак. - Не очень, правда, у меня объяснения получаются.

- Ну и ни к чему это, - говорю.

- Нет, к чему, - улыбается она. - Не хочу взять да все оборвать, если тебе что-то непонятно осталось.

- Все мне понятно.

- Нет, не все, - голосом чаровницы останавливает меня Джейн. Я на нее взглянул с изумлением. - Если бы тебе все понятно было, никаких у нас сложностей не возникло бы, ну помнишь, несколько лет назад.

- Послушай… - запротестовал я.

- Нет уж, дай я попробую сказать, что хочу тебе сказать, а потом возражать будешь, если что, - настаивала она. Я взглянул, усмехнувшись, на Гаррисона, но он меня как будто не замечал, полностью отдавшись разглядыванию пустого бокала. - Когда мы с Гаррисоном поженились, мы очень строго на внебрачный секс смотрели, строже некуда, - начала она. - Я бы голову на отсечение дала, что ни на одного мужчину и не взгляну, а Гаррисон мне клялся, что никакая другая женщина его в сексуальном отношении не привлекает. Ну а потом взрослее мы стали, увидели, что все это лицемерие одно, правильно я выразилась? - да, лицемерие, и ничего больше. А я лицемерить не собиралась. И мы с Гаррисоном решили, что ничего такого плохого не будет, если он или я еще с кем-то переспим, потому что уверены, нас ничто не рассорит. Ты мне очень нравился как друг Гаррисона, а раз мы лицемерить больше не хотели, я поняла, что хочу с тобой спать. И все у нас хорошо выходило, если того случая не считать. Но про него что вспоминать, мы же понимаем, сами были больше тебя в этом виноваты.

- Ну, не знаю, - промямлил я. Нам с Гаррисоном очень неловко было.

- Во всяком случае, что было, то было, и никто из нас не жалеет.

- И кончать с этим тоже никому не жалко, - улыбнулся я.

- Ну зачем ты так, - вмешивается Гаррисон.

- Да нет, я ничего плохого в виду не имел.

- Правильно ты сказал, - продолжает Джейн. - Сожалеть ни о чем не придется, если ты поймешь, почему я теперь так решила.

- Все из-за моей записки сегодняшней? - спрашиваю.

- Записки? Глупости, перестань. Мне это абсолютно безразлично. Видно, расстроился ты из-за того, что ночью было, или еще там что-то такое. Свою записку я тебе написала просто так, чтобы счет сравнять. Вот еще выдумал - записка! Дурачок, я и пробежала-то ее одним глазом. А важно вот что: не хочу, чтобы ты думал, что мы с Гаррисоном к нашим прежним представлениям каким-то образом возвращаться намерены.

У меня глаза на лоб полезли.

- А, черт, ну как это сказать поточнее, в общем, вот что: мы, когда внебрачные связи попробовать решили, не очень-то уверены были - ничто нас не рассорит и все прочее, оттого, наверно, и требовали от тебя лишнее, если разобраться. Ну, короче, нам убедиться надо было, что никакой там ошибки не допустили. А, провались, опять ты ничего не понял!

- То есть Джени, наверно, потому и подумала, что она в тебя влюбилась, - вставил Гаррисон, - а я потому же подумал, что это хорошо.

У меня скривились губы.