-  Она омерзительно чувственная, - в ужасе прошептала белокурая рабыня.

    Я обернулся и взглянул на танцовщицу. Словно пригвожденная к месту, она извивалась вокруг «рабского шеста». На самом деле никакого шеста не было, но в это даже не верилось. Танцовщица изображала, как тонкий и скользкий шест пронзает ее тело. Девушка то беспомощно падала, то яростно обвивала воображаемый шест, то впадала в экстаз и самозабвенно ему отдавалась, то отчаянно пыталась вырваться и не могла, оставаясь навеки его пленницей. Умение изобразить «рабский шест» считается великим искусством. Сладострастное напряжение в теле танцовщицы немедленно передается зрителям. Я слышал, как восторженно закричали мужчины за низким столом. Руки танцовщицы легли на бедра. Не переставая двигаться, она сердито взглянула на зрителей. Плечи девушки поднимались и падали, пальцы поглаживали грудь и плечи, гордо тряхнув головой, она бросила в сторону зрителей еще один негодующий взгляд. Бедра девушки вращались все быстрее и быстрее. Затем музыка прекратилась, и невольница замерла. Раздался ясный, чистый звон цимбал, снова заиграла музыка, и она опять беспомощно повисла на шесте. Мужчины швыряли к ее ногам монеты. Я взглянул на блондинку:

    -  Учись быть женщиной.

    -  Никогда, - прошипела она в ответ.

    -  Ты больше не на Земле. Тебя будут учить. Уроки могут стать как приятными, так и мучительными, но учиться придется.

    -  Я не хочу, - прошептала девушка.

    -  Твои капризы никого не интересуют.

    -  Это унизительно, - сказала она.

    -  Научишься, - повторил я.

    -  Она настолько чувственна, что мужчины могут воспринимать ее только как женщину!

    -  Ты станешь такой же.

    -  Но я не хочу быть женщиной! - выкрикнула она. - Я хочу быть человеком! Я всегда мечтала быть просто человеком!

    Она изогнулась, пытаясь вырваться из кожаных пут. Разумеется, это было совершенно бесполезно.

    -  На Горе, - сказал ей я, - мужчины - это мужчины, а женщины - это женщины.

    -  Мне стыдно так двигаться, - заплакала землянка.

    -  Ты будешь двигаться, как положено женщине.

    -  Никогда. - Она забилась в рыданиях, отчаянно пытаясь разорвать путы.

    -  Посмотри на меня, рабыня! - сказал я.

    Она подняла голову. В огромных глазах блестели слезы.

    -  А теперь слушай внимательно. Я постараюсь говорить с тобой по-хорошему. Может случиться, что в следующий раз ты нескоро услышишь добрые слова.

    Она замерла, охранник по-прежнему держал ее за волосы.

    -  Ты - рабыня, - сказал я. - Ты - собственность другого человека. Ты - женщина. И тебя заставят вести себя по-женски. Если бы ты была свободной или горианкой, тебя бы никто не трогал. Но ты не свободна, и ты не горианка. Мужчина с Гора не потерпит никаких капризов со стороны рабыни. Она должна быть такой, какой он хочет ее видеть, а именно женственной и доступной. Непокорных морят голодом или бьют плетью. Ты можешь сопротивляться. Хозяин будет не против, это сделает процесс обучения более захватывающим, но в конце ты все равно должна покориться, потому что ты - рабыня. На Земле за твоей спиной стояло общество, и стоило мужчине повысить на тебя голос, как ты бежала в суд. Здесь общество защищает интересы мужчины, тебе не к кому обратиться и некуда бежать. Ты остаешься наедине со своим хозяином, и ты полностью зависишь от его милости.