Девочки Лизы, пока у них нет другой работы, получили от Сергея Петровича задание заняться, наконец, штукатуркой наружных стен дома Духа Молнии. А то, честное слово, даже неудобно перед людьми – казарма оштукатурена, сушилка для дерева тоже оштукатурена, а самое первое, можно сказать, священное строение их клана стоит ободранное, как какой-то сарай.

Сам же командир, не откладывая в долгий ящик, решил заняться вытачиванием на токарном станке обещанных Ляле цурок, поскольку установка дверей в сушилку могла подождать, а делать тесовую кровлю он собирался уже после возвращения своего ученика. Поэтому, нарезав на пильном станке рейки подходящего сечения, он включил станок и приступил к выполнению Лялиного заказа. Считая по двенадцать пуговиц на один костюм, сделать их надо было аж триста семьдесят две штуки. И пусть эти палочки-пуговицы вытачивались не по одной, а сразу по двадцать штук на рейке, все равно это было очень и очень много.

Через час после начала работы к цеху на УАЗе прикатил Антон Игоревич, окончательно оседлавший этого железного коня, и привез шестьсот штук кирпичей сегодняшней выработки. На обратный рейс Петрович загрузил ему заказанные Валерой дополнительные доски. Можно было бы уже класть трубу для кана сушилки, но бетономешалка вернется к ним только после обеда, так что мешать цементный раствор сейчас было просто нечем, поэтому Лизины девочки продолжили выполнять свое предыдущее задание.

Около десяти часов утра от Ляли действительно прибежала девочка бывшего клана Лани, которой и был отдан мешочек с первыми ста двадцатью готовыми пуговицами-цурками, на чем выполнение остальной части заказа пока приостановилось. Во-первых, надо было готовить материал для тесовой кровли склада. Во-вторых, ста двадцати штук швеям хватит надолго. В-третьих, мелочевка – это Валерина прерогатива, а сам Петрович занялся этими цурками только потому, что лично обещал их Ляле.

Весь остаток времени до обеда ушел на отбор подходящих для кровельного материала бревен и отпиливание цепной пилой кусков нужной длины. Еще восемнадцать сосновых хлыстов лишились своих толстых комлевых частей, перейдя из первой во вторую категорию. Больше ничего Сергей Петрович сделать просто не успел – раздался сигнал на обед, да и желудок тоже настоятельно советовал ему пойти и подкрепиться, тем более что молодежная бригада Лизы к тому времени уже закончила свое грязное дело со штукатуркой наружных стен цеха и убежала мыться на речку; и это напомнило Петровичу о том, что вопрос постройки бани встанет ребром уже в самое ближайшее время, когда такие вот купания в реке станут невозможными.

Перед обедом Ляля, как и обещала, устроила демонстрацию женских мод осеннего сезона на этот год. За основу костюма из обработанной по методу геолога мягкой сыромятной кожи, конечно, были взяты не местные примитивные фасоны, а конструкция брючного костюма из будущего – конечно, с поправкой на материал. У Петровича, собственно, была куртка из натуральной кожи, и он вполне себе представлял, сколько будет весить такой костюм.

Началось все с того, что Ляля вытолкнула вперед двух смущающихся девочек-полуафриканок, одетых в новые, только что пошитые костюмы, состоявшие из замшевых относительно тонких, штанов, и более грубой и тяжелой свободной куртки до середины бедра, с глубоким запахом, отложным меховым воротником и накладными карманами. В отличие от штанов, на которые пошла побритая шкура лани, куртки были пошиты из шкуры оленя мехом внутрь. После удаления мездры и обработки золой и жиром поверхность кожи приобрела теплый темно-желтый, почти коричневый цвет – посветлее у куртки и потемнее у штанов. И куртка и штаны застегивались пуговицами-цурками на накладные петли из сыромятных шнурков. Заставив девочек несколько раз повернуться вокруг своей оси, чтобы присутствующие смогли полюбоваться на их наряд со всех сторон, Ляля попросила их снять с себя куртки.